Немного позднее меня будят, чтобы сообщить о возвращении первой группы. Новости,
 которые она принесла, интересны в основном для Верховного главнокомандования. 
Около пяти утра штаб получает первое сообщение от танков: "Только что заняли 
при сильном сопротивлении противника деревню Хонсфельд". Возможно, думаем мы, 
наступление наконец-то тронется с места. Вскоре и другая танковая группа, 
ведущая бои дальше к югу, тоже сообщает о значительном продвижении вперед. 

Утром мой штаб должен переместиться к западу в район Мандерфельда. Я решаю 
отправиться туда в разведку. Пробки на дорогах еще более глухие, чем вчера. 
Беспрерывная цепочка машин продвигается маленькими скачками... пятьдесят метров.
.. сто метров... еще пятьдесят. Вскоре я теряю терпение, поворачиваю обратно и 
пытаюсь проехать по разбитым, едва проходимым дорогам. Но едва я добираюсь до 
деревни, как снова попадаю в этот хаос. Я смиряюсь, оставляю машину и продолжаю 
путь пешком. Иногда мне удается, благодаря неустанному терпению, распутать 
какую-нибудь кучу застрявших грузовиков. Всякий раз, когда я вижу офицера, 
развалившегося на мягком сиденье своей машины, приказываю ему выйти и 
попытаться регулировать это невероятное движение. 

На одном горном подъеме дорогу полностью перегородил огромный прицеп люфтваффе, 
зацепивший несколько машин. Человек тридцать безуспешно пытаются высвободить 
эту платформу на колесах. Когда я спрашиваю о ее грузе, то с удивлением узнаю, 
что это запасные части к "Фау-1". Вероятно, их заслали так далеко вперед в 
надежде, что уже в первый день наш фронт значительно продвинется к западу; 
теперь этот приказ уже не имеет смысла, но какой-то дурак забыл его отменить. 

Видя, что этот проклятый прицеп никак не хочет принять свое нормальное 
положение, я собираю всех людей из застрявших грузовиков. Вскоре платформу 
разгружают уже сотни рук; затем мы ее переворачиваем, и она плюхается в озеро, 
расположенное у дороги. В пятнадцать минут дорога освобождена. 

Вечером в Мандерсфельде я присутствую на настоящем военном совете. Северная 
группа наших танков сумела продвинуться только ценой жестоких боев. Теперь эти 
танки ведут сражение на подступах к Ставло, упорно защищаемому американцами. 
Конечно, новости с других участков более благоприятны, но еще далеко не хороши. 
Безусловно, это неожиданное наступление застало противника врасплох, но он 
цепляется за местность, хотя мы надеялись, что он будет откатываться без боя; 
что же до поспешного бегства, которое одно и могло позволить операции "Дракон" 
достичь весомого успеха, то об этом не идет и речи. Мы и думать не можем, чтобы 
назавтра достичь Мааса, и даже на послезавтра надежды мало. В сражение уже 
решительно вступают мощные вражеские подкрепления. 

В этих условиях я вынужден смириться и отказаться от нашей операции: всякая 
импровизация будет лишь чистым безумием. Конечно, я принимаю это решение с 
тяжелым сердцем; но после долгого размышления я вижу, что не имею права 
поступать иначе. Об этом я сообщаю в штаб 6-й армии, который дает мне добро. С 
другой стороны, я предупреждаю свои боевые отряды, приказывая им расположиться 
лагерем на месте и ждать моих указаний. Наконец, я вверяю свою бригаду в 
распоряжение 1-го танкового корпуса войск СС - раз уж мы здесь, то лучше 
принести хоть какую-то пользу, - и прошу, чтобы нам поставили пехотную задачу, 
соответствующую нашим возможностям. 

Между тем с 18 декабря продвижение группы, в которую мы входим, резко 
останавливается. В Труапоне, который группа захватывает с 11 утра, мосты 
взорваны. Пополудни наши войска овладевают еще Ля-Глез и Стомоном. Но уже во 
всех сообщениях, приходящих с переднего края, содержатся запросы боеприпасов и 
горючего. Пока не будет того и другого, войска останутся на месте. И несмотря 
на все наши усилия грузовики, посланные нам на помощь, до нас не доходят. 
Теперь о продвижении вперед и помышлять уже не стоит. 

На следующий день появляется новая забота. Почти весь северный фланг выступа, 
созданного нашим наступлением, оказывается, открыт. Там Мальмеди, важное 
пересечение дорог, и именно через него враг сможет перебросить подкрепления к 
югу и попытаться отрезать нас от исходных рубежей. Меня спрашивают, не хочу ли 
я заткнуть эту дыру, атаковав город; как только Мальмеди будет в наших руках, 
то вражеского удара можно будет не опасаться. 

Разумеется, я отвечаю согласием и даю своим трем боевым отрядам приказ 
собраться в течение дня 20 декабря вокруг деревни Энгельсдорф. Там я 
представляюсь в штабе первой бронетанковой дивизии СС и хочу выяснить, возможна 
ли немедленная атака. 

Поскольку мы не располагаем ни единым артиллерийским орудием, то решаем напасть 
на Мальмеди с двух сторон сразу на рассвете 21 декабря. Нашей целью станет цепь 
холмов к северу от города, где мы и зароемся, чтобы отразить возможные 
контратаки. На данный момент обе дороги, которые подходят к деревне с севера, 
защищаются двумя отделениями по девять человек в каждом - по-моему, весьма 
шаткое прикрытие. 

20 декабря разведывательный отряд, посланный мною в Мальмеди, сообщает, что 
город удерживается, по всей видимости, лишь очень незначительными силами