Примерно 20 октября 1944 года я возвратился в ставку фюрера, которая теперь 
находится очень близко к фронту, ибо русские продвинулись глубоко в Восточную 
Пруссию. На этот раз Адольф Гитлер принимал меня наедине. Он был как всегда 
приветлив; у меня даже складывалось впечатление, что он более свеж, чем в нашу 
последнюю встречу. Объявив мне, что он наградил меня Золотым крестом, фюрер 
попросил подробно рассказать ему об аресте младшего Хорти и о налете на Гору. 
Когда по окончании моего рассказа он поднялся, встаю и я, считая аудиенцию 
оконченной; но он меня удержал: 

- Останьтесь, Скорцени. Я поручаю вам новую миссию - самую важную, возможно, в 
вашей жизни. Пока что лишь очень немногие знают, что мы в величайшей тайне 
подготавливаем операцию, в которой вам предстоит сыграть одну из первых ролей. 
В декабре вермахт начнет крупное наступление, исход которого станет решающим 
для судьбы нашей родины. 

И фюрер принялся пространно излагать мне стратегический замысел этой последней 
крупной операции на западе, которую потом историки назовут наступлением в 
Арденнах. В течение последних месяцев немецкое командование вынуждено было 
довольствоваться лишь тем, что сдерживало вражеские армии и отбивало их натиск. 
Поражения следовали одно за другим, приходилось беспрестанно отходить как на 
Западе, так и на Востоке. Да и союзническая пропаганда считала Германию уже 
"трупом", погребение которого стало просто вопросом времени; слушая речи по 
англо-американскому радио, казалось, что союзники могли по своей воле выбирать 
день похорон. 

- Они не видят, что Германия бьется за Европу, что она жертвует собой ради 
Европы, чтобы закрыть Азии путь на Запад, - горько восклицал Гитлер. 

По его мнению, ни английский народ, ни американский уже больше не хотят этой 
войны. И, следовательно, если "немецкий труп" восстанет и нанесет на Западе 
мощный удар, то союзники, под давлением общественного мнения в их странах, 
разъяренного оттого, что его вводили в заблуждение, возможно, окажутся готовы 
заключить перемирие с этим мертвецом, который чувствует себя довольно сносно. И 
тогда мы сможем бросить все наши дивизии, все наши армии на Восток и за 
несколько месяцев покончить с этой жуткой угрозой, которая нависла над Европой. 
Ведь Германия уже почти тысячу лет охраняла ее от азиатских орд и теперь снова 
исполнит эту священную миссию. 

Значит, уже несколько недель в генеральном штабе готовили крупное наступление. 
Нужно было перехватить инициативу, которая пока всецело принадлежала союзникам. 
Еще во время перехода англо-американских войск с нормандских пляжей к границам 
рейха Адольф Гитлер думал о мощном контрнаступлении. Но критическое положение 
всех наших армий тогда не позволяло осуществить этот замысел. 

И вот уже три недели союзники больше не наступали. С одной стороны, их 
коммуникации невероятно вытянулись, а с другой - за четыре месяца непрерывных 
боев износилась техника их моторизованных армий. Благодаря этим двум причинам 
наш Западный фронт, бывший одно время близок к краху, вновь обрел устойчивость. 


По словам фюрера, союзники сумели осуществить высадку и выиграть битвы за 
Францию и Бельгию в основном благодаря их превосходству в воздухе. Но можно 
надеяться, что плохая погода, ожидающаяся в конце года, помешает действиям 
англо-американской авиации. К тому же люфтваффе может выставить 2000 новых 
реактивных истребителей, которые удерживались в резерве для этого наступления. 

К тому же блицнаступление помешало бы формированию сильной французской армии. 
На данный момент союзники располагают примерно 70 соединениями, и это явно 
недостаточно для фронта длиной 700 километров. Следовательно, сильная 
концентрация немецких войск должна позволить осуществить прорыв в слабо 
защищенном месте еще до того, как союзники сумеют укрепить свой фронт новыми 
французскими дивизиями. 

- Выбор такого места, - продолжал фюрер, - мы обсуждали многие недели. Один за 
другим изучили пять различных планов: наступление "Голландия", начинающееся из 
района Венло в направлении на запад к Антверпену; наступление с севера 
Люксембурга в направлении сначала на северо-запад, а затем на север, 
поддержанное вторым ударом из района к северу от Экс-ля-Шапеля, операцию двумя 
колоннами, одна из которых выходила бы из центра Люксембурга, а другая из Меца, 
и они бы встречались в Лонгбви; еще одна, также двумя колоннами, выходящими 
соответственно из Меца и Баккара, чтобы соединиться в Нанси; и наконец, 
операция "Эльзас" двумя ударами один из Эпиналя, а другой из Монбельяра с 
соединением в районе Везуля. 

- Подолгу взвешивая все "за" и "против" каждого плана, мы отказались от трех 
последних. Операция "Голландия" представляется интересной, но она содержит в 
себе большой риск. Наконец мы решили выработать план наступления, начинающегося 
на севере Люксембурга и поддержанного вторым ударом из Экс-ля-Шапеля. Это, 
кстати, тот же самый район, где нам удалось совершить прорыв во время первой