немного сзади. Следовало снабдить людей теплой одеждой и прочими необходимыми 
материалами. Для двух тысяч человек такая операция требовала огромного 
количества вылетов. Мы послали им девять радиопередатчиков, чтобы при дроблении 
отряда каждая часть имела связь с другими и с нами. 

Поздней осенью 1944 года колонны медленно потянулись на север. Русских телег 
было мало, на них с трудом уместили больных и раненых. Кто мог, шел пешком. 
Переход оказался намного более длительным, чем мы предполагали. В среднем за 
день преодолевали 12 километров. Шерхорн был вынужден то и дело останавливать 
отряд для отдыха на день-другой, и тогда за неделю не удавалось пройти и сорока 
километров. С другой стороны, не обходилось без кровопролитных схваток с 
русскими военными патрулями, число погибших и раненых росло с каждым днем, и 
темпы продвижения, естественно, снижались. Мало-помалу все мы, успевшие хорошо 
узнать русских, теряли последние надежды. Шансы Шерхорна на возвращение в 
Германию были до ужаса малы. 

По мере продвижения отряда к линии фронта маршрут самолетов снабжения 
укорачивался, но определить место выброски становилось труднее. По радио мы 
старались уточнить их координаты на карте, испещренной разными значками. 
Несмотря на предосторожности несметное число тюков и контейнеров попало в руки 
русской милиции, которая, надо отдать ей должное, справлялась со своей задачей. 
Но даже не это было нашей главной заботой. С каждой неделей количество горючего,
 выделяемого 200-й эскадрилье, неизменно сокращалось, тогда как наши 
потребности в нем отнюдь не уменьшались. Время от времени мне удавалось в виде 
исключения урвать дополнительно 45 тонн, но каждая новая просьба натыкалась на 
все большие трудности. Несмотря на отчаянные мольбы Шерхорна пришлось сократить 
число вылетов самолетов снабжения. Думаю, ни Шерхорн, ни его солдаты, в 
невероятно сложных условиях пробивавшиеся через русские леса, не в состоянии 
были понять наши проблемы. Чтобы поддержать их дух, их веру в наше стремление 
помочь всеми имеющимися у нас средствами, я каждый радиосеанс старался 
выказывать неизменный оптимизм. 

В феврале 1945 года мне самому пришлось командовать дивизией на Восточном 
фронте. Отбивая яростные атаки врага, я не упускал из вида наши "особые миссии".
 Сообщения, все еще регулярно приходившие от Шерхорна, были полны отчаяния: 
"Высылайте самолеты... Помогите нам... Не забывайте нас..." Единственная 
хорошая весть: Шерхорн встретил группу П., первую из четырех заброшенных групп, 
которую считали бесследно сгинувшей в августе 1944 года. В дальнейшем 
содержание радиосообщений стало для меня сплошной пыткой. Мы уже не в состоянии 
были посылать более одного самолета в неделю. Перелет туда-обратно превышал 800 
километров. Да и количество отправляемых грузов таяло на глазах. День и ночь я 
ломал голову, изыскивая возможности помочь людям, которые не сломились, не 
сложили оружия. Но что было делать? 

К концу февраля нам перестали выделять горючее. При одной лишь мысли об 
огромных его запасах, захваченных противником в ходе наступления, меня 
охватывало бешенство. На каждом из аэродромов Вартегау, занятых русскими, 
имелось по несколько сотен тонн авиационного горючего! 

27 февраля фенрих С. прислал нам следующее сообщение: "Отряд прибыл в 
намеченный район возле озер. Без немедленной поддержки умрем от голода. Можете 
ли вы нас забрать?" 

По мере расходования элементов питания передатчика призывы о помощи становились 
все более настойчивыми, а мы уже не в силах были помочь. В конце С. просил 
доставить хотя бы батареи питания: "Мы больше ничего не просим... только 
говорить с вами... только слышать вас". 

Крах и невероятный хаос, поразивший многие службы, окончательно добили нас. Не 
могло быть и речи о вылете самолета с помощью для несчастных, тем более об их 
эвакуации. 

И все равно наши радисты ночи напролет не снимали наушников. Порой им удавалось 
засечь переговоры групп Шерхорна между собой, порой до нас долетали их 
отчаянные мольбы. Затем, после 8 мая, ничто более не нарушало молчания в эфире. 
Шерхорн не отвечал. Операция "Браконьер" окончилась безрезультатно. 

222 

К концу августа назрела очередная катастрофа на Восточном фронте. Казалось, 
войска на Южном фронте в Бессарабии и Румынии уже не держатся на плаву и 
вот-вот исчезнут в пучине сокрушительного вала русских армий. С мучительным 
волнением следили мы за изменениями на карте, и данные разведки 
свидетельствовали о том, что острие наступления русских дивизий направлено на 
Румынию. Страшная угроза нависла над многочисленными потомками немецких 
колонистов, поселившихся в этой стране несколько столетий назад. 

В начале сентября из ставки фюрера пришел следующий приказ: 

"Немедленно сформировать два взвода для срочной операции. Необходимые