Предисловие


Нам, людям поколения Люта, пришлось прожить две жизни. В первой жизни мы были 
беспечными и отчаянными. После сокрушительного падения, подобного падению Икара,
 мы стали замкнутыми, зажатыми и запутавшимися. Мы пережили падение, но должны 
разделить ответственность за него. Мы все ещё пытаемся понять, почему так 
случилось.

Вольфганг Лют ушёл во мрак вместе с нами. Я видел его во время нашего 
последнего разговора незадолго до его смерти. «Его щеки ввалились, а глаза 
запали», как у одной из фигур на картине Родена «Жители Кале». Измождённые 
после нескольких лет осады, с верёвками на шее, готовые безоговорочно сдаться 
на милость безжалостного победителя.

Лют, подобно рыцарю Парсифалю, погиб совсем молодым, но его поведение и заслуги 
принесли ему уважение его матросов и признание всего мира. Подобно Парсифалю, 
он жил в гармонии со своими нравственными принципами, нормами и правилами 
поведения, которые диктовало его социальное и политическое окружение. Верность, 
отвага, честь, страна были опорными столпами его жизни. Вокруг этих понятий 
сложились мифы, начиная с «Илиады» и «Саги о Нибелунгах» и кончая «Корнетом» 
Рильке. Эти слова воплотились в герое, который сражался за них, рискуя жизнью, 
который ошибался и страдал, однако сохранил свою веру. Это был Парсифаль, 
рыцарь и герой.

Лют не был рыцарем, сошедшим с гравюр Дюрера в сопровождении Смерти и Сатаны. 
Он не видел зла, заключённого в политической системе Германии, ради которой он 
жил и рисковал жизнью, её безумной гордыни, извращённых добродетелей и 
ценностей. Он не видел, что большая часть традиционных ценностей ушла в прошлое 
и погибла. Он не видел, что его страна идёт сомнительным путём, и её будущее 
туманно, так же, как его собственное.

Точно так же на многих идеях, о которых он говорил и писал, особенно 
относительно проблем командования, лежит печать обстоятельств, в них виден дух 
времени.

Стиль руководства Люта был сформирован обстоятельствами, которые никак нельзя 
назвать типичными для подводной войны. Его долгие походы в дальние моря 
занимали от 2 до 7 месяцев. На борту лодки царила монотонная рутина. Он 
добивался больших, но относительно лёгких успехов. Его опыт резко отличался от 
опыта командиров, которые сражались в ужасных битвах, бушевавших в Северной 
Атлантике, где средний срок жизни подводника не превышал 4 месяцев.

Этот стиль, сформулированный Лютом в его лекции «Проблемы руководства», 
гармонично вписывался в политическую систему. Поэтому лекция получила статус 
идеологического руководства. Её вес почти сравнялся со значением кодекса чести 
в германской военно-морской академии, начальником которой Лют стал.

Так как мы знаем политические реалии того времени, то мы вправе спросить себя: 
а можно ли его слова воспринимать сегодня так же, как тогда? Получается 
примерно так же, как при попытке взглянуть в калейдоскоп, когда перед глазами 
переливается разноцветная подвижная мозаика. Разноцветные камешки представляют 
собой основные добродетели Люта, его ум, скромность, отвагу, справедливость. Но 
когда калейдоскоп поворачивается, перед глазами предстаёт иная картина. Камешки 
те же самые, но производят они совсем другое впечатление. Окружающий фон 
сменился, и изменилась картинка.

Человечество всегда жило в ожидании апокалипсиса, судного дня. Многоглавые 
чудища земных недр и морских пучин давно рвутся наружу, но узда ядерной энергии 
подтащила их совсем вплотную. Вместо Парсифаля, идеального рыцаря, мы имеем 
логика, чистого мыслителя, который должен вести своих людей хладнокровно и умно,
 сохраняя самообладание.

Из опыта своего знакомства с Вольфгангом Лютом, прибалтом и пруссаком, а потому 
человеком воинственным, хотя и дисциплинированным, я могу сделать вывод, что он 
пошёл бы именно этим путём, если бы судьба была к нему благосклоннее, и он 
остался жив.

Эрих Топп

Контр-адмирал в отставке




Введение