что то же самое не произойдет и с нами? Прорвавшиеся русские дивизии катятся на 
нас. Они ударят в тыл армии, там, где штабы и обозы, где есть пекаря и 
почтальоны, но где нет резервов. Что тогда?

Путь впереди расчистился. Тони с ожесточенной яростью разгоняет машину. Восьми 
цилиндровый форд с колесами, обвязанными цепью, тянет хорошо, мы преодолеваем 
подъем без остановки и проносимся мимо отступающих румын.

Через несколько километров проезжаем полевой аэродром. Нас встречает зловещий 
пожар. Пламя полыхает до самого неба – желтое, красное, голубое. Горит бензин. 
Горят самолеты. Да, самолеты! Транспортные, разведчики, пикирующие 
бомбардировщики – те немногие, что до сегодняшнего утра еще обслуживали нас. 
Сознательно уничтожают технику. Ведь русские идут, ничто не должно попасть им в 
руки! Моторы не заводятся. Пробовали – не получается. Ничего иного не остается. 
Как ни тяжело, жги машины! Поджигай бензин! Что еще? Взорвать склады с 
запасными частями. Скорее, спешите, надо все уничтожить! Русские наступают, 
русские!

Панический страх охватил всех здесь, в армейском тылу, пока там, впереди, идет 
бой. За дело взялись безумцы – те, кто до сих пор сидели в глубоком тылу, 
попивали шнапс в казино, щелкали каблуками и только и знали что отвечать на 
приветствия подчиненных. А теперь только заслышали артиллерийскую канонаду, 
сразу нервы потеряли. Подумаешь, что такое двадцать самолетов! Я обязан 
выполнять свой долг! Что? Говорите, можно было бы подождать? А что вы в этом 
смыслите, лучше позаботьтесь-ка о своих собственных делах! Хотите знать мою 
фамилию? И не подумаю назвать!

Этот огонь уничтожает не только несколько самолетов. Он окончательно отрезвляет 
нас. Если столько немецких офицеров потеряло голову и поддалось панике, не 
приходится удивляться поведению румынских солдат.

И здесь тоже горит. И там, дальше, тоже! Чем дальше мы едем назад, тем все чаще 
пожары. Прямо посреди деревенской улицы, перед крестьянскими избами, на высотах,
 в открытом поле жгут документы, приказы, секретные бумаги, характеристики и 
представления к орденам, уставы и карты. Писаря раздувают огонь. Офицеры по 
листкам бросают бумаги в костер с торжественной серьезностью и ставят в списке 
галочку против порядкового номера. Они тоже выполняют свой долг! Еще бы, ведь 
их дело – составлять и рассылать приказы, так почему бы разочек и не сжечь? 
Только вот до сих пор мы об этом не думали. Ведь раньше ни один секретный 
приказ не имел права исчезнуть, иначе арест, военный суд, разжалование. А 
сегодня? Бросай его в огонь! Русские идут! Приказы не помогли нам раньше. Не 
помогут и теперь. В огонь их! И этот тоже! Да смотрите, ничего не забыть сжечь! 
Такова служба. Я отвечаю за это головой.


* * *

23 ноября 1942 года. Разгуляевка.

Полдень. Все командиры выстроились в блиндаже генерала, 1-й офицер штаба 
Дивизии произносит:

– Господа, свершилось. Калач пал. Мы окружены.




Прорываться или нeт?


Итак, мы попали впросак. И притом основательно. Полностью отрезаны, 
предоставлены своей собственной судьбе, лишены всякого подвоза боеприпасов, 
снаряжения, продовольствия, не имеем возможности вывозить раненых. Будущее наше 
мрачно.

Такое положение называют котлом. Первый в истории котел сумел устроить Ганнибал 
при Каннах. Он зажал там в клещи 80 тысяч римских воинов под командованием 
консула Эмилия Пауллюса. 50 тысяч из них остались лежать на поле битвы, 20 
тысяч были пленены, остальным 10 тысячам удалось вырваться из окружения. С тех 
пор идея битвы на уничтожение по возможности такого же масштаба не дает покоя 
генералам и всем, кто хочет ими стать. Во времена Пунических войн все 
свершалось в один день – от наступления до горького конца побежденного. И в тот 
же вечер победители делили между собой лавры и торжествовали победу. Но в нашу 
эпоху – эпоху колоссальных масштабов, развития техники, действия массовых армий 
– дело выглядит иначе.

Мне вспоминается окружение во Франции в 1940 году. В котле остались десятки и 
десятки тысяч французских солдат, они не могли помочь себе. То здесь, то там 
попытки прорыва, но французское командование было не в состоянии создать новые 
фронты, организовать оборону и остановить наступающего противника. Все уже