плотин  в Рурской  области  вывести  из  строя  оплот  нашей  промышленности
вооружений.
     Доставленное  мне  ранним утром донесение  было чрезвычайно  тревожным.
Крупная  плотина,  перекрывающая  долину   Мене,  была   разрушена,  и  вода
вырывалась наружу. О трех других  плотинах информации пока еще не поступало.
На рассвете мы приземлились на аэродроме в Верле, успев с воздуха посмотреть
на  картину разрушений. Электростанция у подножья  разрушенной  плотины,  со
всем  ее тяжелым оборудованием,  была начисто сметена.  Поток затопил долину
Рура.
     Внешне незаметным, но тяжким следствием наводнения  оказался  выход  из
строя насосных станций во всей долине Рура -- они были забиты песком и илом.
Промышленность замерла, под  угрозой оказалось водоснабжение населения.  Мой
доклад,  почти немедленно же направленный в ставку, "произвел на фюрера,  --
как  это зафиксировал дневник ставки,  --  сильное впечатление. Документы им
оставлены у себя" (5).
     Англичанам все  же  не  удалось разрушить  три оставшиеся плотины,  что
повлекло бы  почти  полную  остановку  системы  водоснабжения  всей  Рурской
области на  летние  месяцы. Самая высокая из них, в Зорпетале, пострадала от
прямого попадания.  Я в  тот  же  день  побывал  там.  Пролом  от  попадания
оказался,  к  счастью,  чуть  выше  уровня  водоема.  Еще  бы  на  несколько
сантиметров глубже -- и небольшой сочащийся  ручей превратился бы в  ревущий
поток, который смел бы насыпную, из земли и скальных глыб, плотину (6). Этой
ночью англичане, совершившие налет всего несколькими бомбардировщиками, были
близки к  гораздо  более крупному успеху, чем  все предыдущие  налеты  тысяч
самолетов.  Они  допустили всего  одну, до  сих пор  непостижимую  для  меня
ошибку:  они  разделили  свою эскадру бомбардировщиков и тогда же уничтожили
плотину в  Эдертале,  отстоявшую  на  семьдесят километров  и не  имевшую ни
малейшего значения для снабжения Рура водой (7).
     Уже  через  несколько  дней  7  тыс.  рабочих,  переброшенных  мною  со
строительства Антлантического вала, принялись за восстановительные работы на
плотинах Мене и Эдер. Вовремя, до начала осенних дождей, 23 сентября 1943 г.
брешь в плотине Мене, подводной глубиной в 22  м и надводной высотой в 77 м,
была перекрыта (8). Поэтому удалось  накопить  осенне-зимние осадки для нужд
будущего лета. В  ходе ремонтных  работ  английская  авиация  упустила  свой
второй шанс:  достаточно было всего  нескольких бомб, чтобы разрушить видные
издалека  стройплощадки, а  попадание нескольких  зажигалок спалило бы дотла
строительные леса и опалубки.
     После таких уроков я все время спрашивал себя и других, почему наши ВВС
с их  существенно  сократившимися  возможностями не предпринимают  таких  же
точечных высокоэффективных налетов? В  конце мая  1943 г.,  через две недели
после  акции англичан,  я  повторил  Гитлеру  свое  предложение  о  создании
рабочего  штаба, который бы  отобрал наиболее  важные цели в  индустриальном
потенциале противника. Как это часто и  бывало, Гитлер, однако, заколебался:
"Мне представляется малоперспективным пытаться  убедить Генеральный штаб ВВС
в продуктивности привлечения для консультаций по выбору целей коллег из мира
промышленности.  Я  уже   неоднократно  обращал  на  это  внимание  генерала
Ешоннека. Ну, -- закончил он как-то неопределенно, --  попробуйте как-нибудь
сами переговорить с ним об этом". Было ясно, что Гитлер не собирался сказать
свое веское слово:  ему  не  доставало  понимания решающего смысла  подобных
операций. Вне  всякого  сомнения, он  уже ранее,  между 1939  г.  и 1941  г.
упустил свой шанс, когда бомбил английские города без всякой увязки с войной
подводных  лодок;  тогда слоедовало  бы нанести удары  прежде  всего по  тем
английским  верфям, производственные возможности которых из-за необходимости
обеспечения конвоирования  транспортных  судов  уже  были на пределе. И  вот
теперь он снова не уловил шанс. Да и англичане безголово действовали так же,
если не считать того единственного удара по плотинам.
     Несмотря на скепсис Гитлера и вполне сознавая свое бессилие повлиять на
стратегию  люфтваффе,  я  все  же  не  сдался.  23  июня  я  сформировал  из
экспертов-индустриалов  комиссию  по  определению   приоритетных  целей  для
воздушных  налетов  (9).  Наша  первая   рекомендация   касалась  британской
угледобывающей  промышленности,  о  которой  в  специальной  литературе были
исчерпывающие  данные --  основные центры,  местоположение, производственные
мощности и проч. Но рекомендация эта опоздала года на два: у нас уже не было
сил для подобных операций.
     Учитывая это, следовало бы принять  другое совершенно очевидное решение
-- ударить по русским электростанциям.  Как показывал  опыт, в  этом  случае
можно было не опасаться отпора сколь-либо систематически организованной ПВО.
Кроме   того,   энергетическое   хозяйство   СССР  имело  одну   структурную
особенность.  Тогда  как на  Западе  в  ходе  поступательного  промышленного
развития  сложилась  система,   связывающая  воедино  многие  электростанции
средней величины,  в  Советском  Союзе были, по  преимуществу в комплексе  с
широко   раскинувшимися   промышленными   центрами,   возведены   гигантские
электростанции  (10).  Основная  часть  всего  электроснабжения   Москвы,  к
примеру, обеспечивалась единственной электростанцией в верховьях Волги. В то
же  время, согласно полученной  нами  информации,  в советской  столице было
сосредоточено  до 60% производства  необходимых деталей  для  оптического  и
электротехнического     оборудования.     Разрушением    всего    нескольких
электростанций  на Урале можно было бы парализовать  выплавку стали и выпуск
танков  и боеприпасов. Прямое попадание в  турбины или в трубы подачи  к ним
воды обрушило бы  такие  водные  массы, что  разрушительный эффект был бы во