нашим не только наиболее крупным, но и самым неудачным проектом (33).
     То, что  "тотальная  война"  в  этой  области  не  состоялась,  отчасти
связано, впрочем, и с идеологическими пристрастиями. Гитлер благоговел перед
физиком  Филиппом Ленардом, нобелевским  лауреатом за 1905  г.  и  одним  из
немногих старых приверженцев  Гитлера из мира науки.  Ленард поучал Гитлера,
что  ядерной  физикой  и теорией  относительности  евреи распространяют свое
разлагающее влияние  (34).  Со ссылкой  на  своего знаменитого партейгеноссе
Гитлер  нередко  во время  своих  неформальных трапез называл ядерную физику
"еврейской физикой",  что затем  было подхвачено не только Розенбергом,  но,
по-видимому,  заставляло  и министра образования  проявлять сдержанность при
поддержке ядерных исследований.
     Но даже если  бы  Гитлер  не переносил  свои  партдоктрины  на  ядерную
физику, даже если бы состояние фундаментальных исследований в июне 1942 г. и
оправдывало   бы  вложение  в  изготовление  атомной   бомбы  не  нескольких
миллионов, а многих миллиардов  марок,  то и  тогда, учитывая перенапряжение
нашей военной  экономики, мы  были  бы не в состоянии  выделить  достаточное
количество  фондированных материальных  средств и  квалифицированной рабочей
силы. Ведь не  только  превосходство  Соединенных Штатов в  производственной
базе позволило им приняться за этот гигантский проект. Германская  индустрия
вооружений  вследствие  все  более интенсивных  воздушных  налетов уже давно
оказалась в критическом положении,  что само по  себе не  благоприятствовало
развертыванию    крупномасштабных   программ.   Впрочем,   при    предельной
концентрации сил к 1947 г. мы могли бы и получить немецкую атомную бомбу. Но
определенно -- не в одно время с  американцами, в августе 1945 г. Исчерпание
наших последних  резервов хромовых  руд все  равно  положило бы конец  войне
самое позднее 1 января 1946 г.
     Таким образом  уже в  самом начале  своей министерской  деятельности  я
столкнулся с нагромождением ошибок. Сегодня покажется странным, что во время
войны  Гитлер  часто  повторял:  "Войну  проиграет  тот,  чьи  ошибки  будут
покрупнее!" Гитлер целой  цепочкой своих ошибочных решений в самых различных
областях  приближал  конец   этой  войны,   заведомо,  учитывая  соотношение
производственных потенциалов, для нас проигрышной.  Стоит вспомнить только о
его  нечетком  планировании воздушной  войны  против  Англии  или о нехватке
подводных лодок  в  начале войны,  да вообще  -- об  отсутствии генерального
плана войны. Многочисленные указания  в  немецкой  мемуарной  литературе  на
коренные ошибки Гитлера, действительно, обоснованы. Но это не  означает, что
войну можно было бы и выиграть.



Глава 17

              Верховный главнокомандующий Гитлер
     Дилентатизм  был одной из  характернийших черт Гитлера.  Он никогда  не
учился какой-либо профессии и, в сущности, всегда был аутсайдером. Как и всн
самоучки, он слабо  себе представлял,  что такое  настоящие профессиональные
знания. Не будучи способным  к комплексному охвату проблем, присущих всякому
крупному начинанию,  он с какой-то ненасытностью взваливал на себя все новые
и новые  функции. Необремененный традиционными представлениями, его быстрый,
подвижной  ум иногда выдавал  смелые  неортодоксальные решения,  которые  не
пришли бы  в голову  специалисту.  Стратегические успехи первых  военных лет
можно  напрямую связать с его неисправимой  неграмотностью в правилах игры и
его дилетантски  неомраченной  решительностью. Поскольку  противная  сторона
исходила   из   определенных  правил,   не   понимала   природы  самоупоения
Гитлера-самоучки, то и возникали ошеломляющие эффекты, которые в сочетании с
военным  превосходством  закладывали   предпосылки  его  успехов.  Когда  же
посыпались неудачи,  он,  как и большинство непрофессионалов, потерпел крах.
Вот  тут-то  незнание  им  правил игры  и  обнаружило себя  как своеобразная
несостоятельность, а  его изъян уже перестал  быть преимуществом. Чем  более
тяжкими становились неудачи, тем сильнее и  безогляднее выступал на передний
план его неисправимый дилетантизм. Склонность к  неожиданным  и ошеломляющим
решениям была долгое время его силой, теперь же она приближала его гибель.
     Раз  в две-три  недели я уезжал из Берлина на несколько  дней  в ставку
Гитлера,  сначала  --  в  Восточной  Пруссии,  потом  --  на  Украине, чтобы
предоставить  на  его  усмотрения  многие  конкретные  технические  вопросы,
которыми он как верховный  главнокомандующий интересовался. Гитлер знал  все
виды вооружений и боеприпасов по их калибрам, длине стволов и дальности боя,
в его голове прочно сидели данные о важнейших видах вооружений на  складах и
об объемах их месячного производства.  Ему не составляло  труда детальнейшим
образом сопоставлять выпуск продукции с нашими программами и делать из этого
свои выводы.
     Выглядевшая   несколько  наивно  слабость  Гитлера  блеснуть  цифровыми
данными -- теперь уже в области  вооружений, как прежде в автомобилестроении
или  архитектуре -- также обнаруживала в нем дилетанта.  Он  всегда старался
выглядеть ни в  чем  неуступающим специалистам, а  то  и  превосходящим  их.
Подлинный  профессионал не  станет, и  вполне  оправданно,  перегружать свою
голову деталями, которые  он может уточнить  по правочнику  или  получить от
помощника.   Гитлеру   же,   напротив,   важно   было   для    самого   себя
продемонстрировать свои знания. В этом была для него особая радость.
     Свои сведения он черпал из огромной книги в красном переплете с широкой