по-моему, весьма шаткое прикрытие.
   Двадцатого декабря разведывательный отряд,  посланный  мною  в  Мальмеди,
сообщает,  что  город  удерживается,   по   всей   видимости,   лишь   очень
незначительными силами противника. Начальник этого  отряда,  старый  капитан
военно-морского флота, докладывает мне с откровенностью столь же похвальной,
сколь и озадачивающей. Он совсем и не  собирался  переходить  линию  фронта,
но.., заблудился. Внезапно, когда он меньше всего этого ожидал,  очутился  у
самой окраины городка. Несколько прохожих спросили у него, придут ли  немцы.
Поняв, что он попал в Мальмеди, все еще занятый  американцами,  он  повернул
обратно и поспешил вернуться в Энгельсдорф.
   - В общем, нам чертовски повезло,  -  заключает  он,  пытаясь  изобразить
улыбку.
   Из этого приключения я делаю вывод, что город почти не защищен. Возможно,
нам удастся его захватить даже без артподготовки. Во всяком случае,  у  меня
осталось десять танков - все остальные сломались.
   Между тем я получаю известия от групп, посланных за линию  фронта,  чтобы
дезорганизовать вражеские тылы. Из девяти групп,  получивших  такой  приказ,
только шесть или самое большее восемь сумели  по-настоящему  пересечь  линию
огня. Даже сегодня я  не  могу  назвать  точную  цифру.  Впрочем,  я  хорошо
понимаю, что многие из этих молодых  солдат  побоялись  признаться,  что  им
изменило мужество, когда пришлось просачиваться в боевые порядки противника.
С другой стороны, я знаю, что два из этих отрядов были взяты в плен.  Четыре
других впоследствии представили мне такие  ясные  и  точные  донесения,  что
подвергать  сомнению  их  нельзя.  Ради  любопытства  я  бы  хотел   коротко
пересказать некоторые из этих эпизодов.
   Одной из моих групп удалось уже в первый день наступления  пройти  сквозь
брешь, открытую в союзнических линиях, и  продвинуться  до  Юи,  что  вблизи
берегов Мезы. Там  они  спокойно  устроились  на  пересечении  дорог,  чтобы
наблюдать за движением вражеских войск. Командир  группы,  бегло  говоривший
по-английски, даже дошел в своей  смелости  до  того,  что  прогуливался  по
окрестностям, чтобы "ознакомиться с ситуацией".
   Несколько часов спустя они увидели,  как  прибыл  бронетанковый  полк,  и
командир его спросил у них дорогу. Не моргнув глазом наш  командир  дал  ему
совершенно завиральный ответ. А именно заявил,  что  эти  "немецкие  свиньи"
только что перерезали несколько дорог. Он  сам  получил  приказ  сделать  со
своей колонной большой крюк. Очень радостные, что их  предупредили  вовремя,
американские танкисты и в самом деле направились по пути, который указал  им
наш человек.
   Возвращаясь обратно, этот отряд перерезал несколько  телефонных  линий  и
снимал таблички, развешанные американской  интендантской  службой.  Двадцать
четыре часа спустя он вернулся в наши порядки, принеся интересные наблюдения
о сумятице, которая в  начале  наступления  царила  позади  линии  фронта  у
американцев.
   Другой из  этих  маленьких  отрядов  также  перешел  за  линию  фронта  и
продвинулся  до  самой  Мезы.  Согласно  его  наблюдениям,  союзники,  можно
сказать, ничего не сделали для того, чтобы защитить мосты в этом районе.  На
обратном пути  отряд  перегородил  три  шоссе,  ведущие  к  переднему  краю,
развесив на деревьях цветные ленты, которые в американской  армии  означают,
что дорога заминирована. Впоследствии мы увидели, что  союзнические  колонны
подкрепления и в самом деле избегали этих дорог, предпочитая делать  большой
крюк.
   Третья группа обнаружила  склад  боеприпасов.  Наши  люди  спрятались  до
наступления темноты, а затем взорвали этот склад. Немного позднее они  нашли
телефонный кабель-коллектор, который сумели перерезать в трех местах.
   Но самая замечательная история приключилась еще с одним отрядом,  который
уже 16 декабря внезапно оказался перед  американскими  позициями.  Две  роты
Джи-ай  устроились  там  будто  на  долгую  осаду,  построили  баррикады   и
установили пулеметы. Наши люди, должно быть, здорово перепугались,  особенно
когда один американский офицер спросил у  них,  что  известно  из  последних
вестей с фронта.
   Взяв  себя  в  руки,  командир  отряда,   одетый   в   прекрасную   форму
американского сержанта, рассказал  капитану-янки  весьма  занятную  историю.
Вероятно, испуг, который читался на лицах наших солдат, американцы приписали
последней стычке с "проклятыми немцами". Ибо, по  словам  командира  отряда,
немцы уже обошли эту позицию, как справа, так и  слева,  так  что  она  была
практически окружена. Пораженный, американский капитан немедленно дал приказ
об отступлении.
   В общем, учитывая обстоятельства, успех этих отрядов далеко превзошел мои
надежды. Кстати, несколько дней спустя американское радио в Кале говорило  о
раскрытии огромной сети шпионажа и диверсий в тылу союзников -  и  эта  сеть
подчинялась полковнику Скорцени,  "похитителю"  Муссолини.  Американцы  даже
объявили, что захватили более 250 человек  из  моей  бригады  -  цифра  явно
преувеличенная.  Позже  я  узнаю,  что  союзническая  контрразведка,   пылая
воодушевлением, даже арестовала некоторое количество настоящих, ни в чем  не
повинных американских солдат и офицеров.
   Забавных  историй,  которые  мне  после  войны   рассказывали   некоторые
американские офицеры, могло бы набраться на целый том. Например, капитан  X,
обнаружил в одном французском городе сундучок немецкого офицера, откуда взял
пару сапог. Поскольку чисто случайно они подошли ему по  размеру,  то  он  и
носил их каждый  день.  Но  военная  полиция,  бросившаяся  ловить  шпионов,