прибор. Это, естественно, позволяло противнику снова использовать радар. Теперь 
переход через Бискайский залив граничил с самоубийством. К счастью, моя 
собственная подлодка прошла. Нас поймали однажды ночью, но наши наблюдатели 
знали свою работу. Они быстро, хотя и было темно, заметили приближающиеся 
самолеты и дали нам время или использовать зенитки, или, наоборот, уйти под 
воду. Мы вернулись на базу.




Глава 9

ВОЗДУШНАЯ АТАКА


После своего Гибралтарского приключения я поехал в Берлин в восьмидневный 
отпуск. В ночь моего приезда завыли сирены. В первый раз я действительно смог 
использовать свой противогаз, но не от газа, а от удушливого дыма. 
Зажигательная бомба упала на наш дом, но мы быстро выбросили ее. Все окна и 
двери были выбиты, и, поскольку не нашлось подходящего мастера, мы делали 
ремонт сами. Вот так я отдохнул в отпуске!

Я вернулся на базу и узнал, что нам запрещено выходить из гавани. Адмирал Дениц 
инспектировал флотилию и обратился к нам с речью о функциях нашего оружия в 
свете последних неудач.

«Если мы перестанем посылать наши подлодки, – сказал он, – противник перестанет 
сопровождать конвой. Сейчас, как мы знаем, наши лодки удерживают около 2 
миллионов человек личного состава на военных кораблях и в ремонтных мастерских. 
Это помимо времени, которое они теряют, организуя систему конвоев. Поэтому мы 
должны держать наши лодки в море, даже если они никогда не потопят ни один 
корабль. Только их простое присутствие – уже успех для нас».

Через три дня после выхода из гавани у нас на борту началась дифтерия. 
Несколько человек заболели, и появилось веское основание вернуться на базу и 
временно вздохнуть свободно. Недавно нас заставили написать завещание перед 
выходом в море. Это так укрепляет боевой дух! Убежища подлодок были пусты, 
однако три месяца назад планировалось построить новые. Картина определенно 
изменилась. Как бы то ни было, мы прекрасно провели время на морском курорте в 
Ла-Боль, недалеко от нашей базы. Находясь на карантине, мы жили в домике у моря,
 где могли загорать и заниматься спортом. Никто не спешил вернуться в море и 
даже думать не хотел о возвращении к своим обязанностям. Мы целиком полагались 
на медицинские отчеты. Нам рекомендовали оставаться в изоляции, пока не пройдет 
болезнь, удерживавшая нас на берегу. Вместо нас в море ушла другая подлодка, но 
она не возвращалась. Едва ли вернется. Мы все это знали и с этим примирились. 
Мы всегда провожали уходившие в море лодки и смотрели им вслед, пока они не 
скрывались из виду. Больше не устраивалось вечеринок, чтобы отпраздновать 
начало новой операции. Мы просто в молчании пили шампанское и пожимали друг 
другу руки, стараясь не смотреть в глаза. Мы были довольно жестоки, но все 
равно это нас потрясало. Операция самоубийства! Многие мои друзья не вернулись. 
Имея одинаковое воспитание и одинаковые вкусы, мы несли одинаковую службу. 
Каждый из нас внес свою лепту в борьбу за все эти долгие годы, хотя никто не 
придавал этому большого значения. Героизм – это для тех людей, которые никогда 
не сталкиваются с реальностью.

Наконец нас признали здоровыми, и наше спокойное время закончилось. Мы получили 
специальное задание, место назначения – Фритаун в Западной Африке. Нам 
перестроили боевую рубрику и установили мощное зенитное орудие системы «Верлиг» 
и две спаренные, полностью автоматизированные 20-миллимет-ровые пушки. Наши 
пулеметы заменили новыми моделями. Боевую рубку укрепили бронированными щитами, 
чтобы придать людям уверенность при воздушной атаке. Нам гарантировали защиту 
от пулеметов, но, к сожалению, у самолетов были и пушки. Для обслуживания пушек 
увеличили личный состав, а кроме того, мы взяли на борт доктора.

Однажды ночью мы, все бородатые и усатые, сидели в зимнем саду нашего отеля.

Французский бренди был превосходным, и мы отдавали ему должное, поскольку через 
четыре дня отплывали. Было далеко за полночь, снаружи бушевал шторм. Тут я 
должен сказать, что у нас есть поверье: корабль, поменявший личный состав, как 
правило, не возвращается со следующей операции. Неудивительно поэтому, что 
опытные подводники в целом возражают против смены личного состава. Во всяком 
случае, мы больше не брали стажеров-кадетов в боевые походы, чтобы дать им 
практические знания. Наши потери были слишком высоки, а человеческие резервы 
ограничены. Одним словом, война продолжалась слишком долго. Так или иначе, пока 
мы там сидели, к нашему столу подошел доктор. Мы поняли, кто он, но его форме: 
он носил Крест военных заслуг, которым награждали за особые заслуги в тылу. Мы 
уважали его, как бык – красный флаг.

– Вы с подлодки «UX»? Я назначен к вам. – Он представился. В следующий момент 
он пустился в объяснения, что на самом деле он совсем не хочет служить на