19. Мы требуем замены римского права, служащего интересам материалистического 
мирового порядка, немецким народным правом.
Было бы заманчиво присоединиться к некоторым требованиям, анализируя их смысл и 
степень важности. Здесь имеется, например, предложение об участии в прибыли на 
крупных предприятиях. Древнее (вечное, исконное) требование. Оно вызывает 
оживленные дискуссии тут и там. Удивляет то обстоятельство, что Готфрид Федер, 
первый народный хозяйственник движения, придал ему новое толкование, 
значительно изменившее смысл требования. Участие в прибыли свелось к понижению 
цен. Это становится понятно из его комментария к критике прочих толкований 
данного понятия. «Источник требований, связанных с участием в прибыли, кроется 
либо в корыстолюбии: тогда они являются капиталистическими по своей внутренней 
сути, – либо в зависти: тогда они становятся марксистскими». Истинное участие в 
прибыли начинается в том случае, когда дивиденды крупных акционерных обществ 
перестают выплачиваться акционерам, а заменяются удешевлением товаров и 
продуктов массового спроса. Почему, например, гигантские Красильные заводы 
Германии остаются только капиталистической дойной коровой для акционеров 
общества АО Farbindustrie – монополиста, диктующего свою волю? Оно в лучшем 
случае делится доходом со своими рабочими и служащими, одновременно повышая 
цены.[118] В чем состоит суть участия в прибыли? В ликвидации незаработанных 
доходов. При ближайшем рассмотрении таковые оказались тоже весьма многогранным 
понятием. Разве не бывает незаработанных доходов, полученных благодаря 
одаренности, таланту, счастью или случаю? В суть этой проблемы не вникают. 
Однако есть еще вопрос трудности практического осуществления. Как на него 
ответить? «Как скоро в национал-социалистическом государстве решится вопрос 
участия в прибыли, здесь не обсуждается».[119] Остается только понижение цен, 
волшебное слово, посредством которого и осуществляется наделение доходом 
национального производства народных масс.[120] Разве это не своеобразное 
истолкование? Следует ли только отречься от огосударствления трестов? Именно 
здесь, возможно, содержится попытка перехода к фашистской корпоративной 
организации хозяйства; обозначение единства как «вероятного синтеза мощи и 
авторитета государства с капиталистической экономической системой».
Есть и другие частные вопросы: трудовая повинность, земельная реформа, рабочие 
поселения… Каждое требование – проблема. Должны ли быть поделены 
сельскохозяйственные крупные предприятия? Нет! Поскольку задуманный здесь 
государственный социализм одновременно признает значение центрального 
руководства в хозяйстве. Но лучше оставим эти частности.
Такой же сложной проблемой при ближайшем рассмотрении оказываются и требование 
охраны старости в системе всеобщего огосударствления системы пенсионных выплат, 
и борьба против неопределенности судьбы стариков, и другие вопросы. Эта 
проблема ни в коем случае не должна толковаться двусмысленно.
Первое: проблема землепользования, проистекающая из приведенных выше требований,
 должна быть решена без использования марксистской идеологии. Перспектива 
классовой борьбы должна быть решительно отклонена, в то время как неизбежность 
борьбы экономической одобрена. При этом не возникает противоречия, что 
национал-социализм исходит из постулата, что граждане в основной своей массе не 
в состоянии строить новый рейх. «Молодыми аристократами Третьего рейха» 
являются рабочие. Однако их поддерживает не социальная политика в ее 
сегодняшнем понимании. Социальная политика является лишь завуалированным 
обозначением политических интересов определенной группы.[121] И марксистскому 
разложению государства до состояния чисто экономического общества будут 
противостоять высшие инстанции народного государства, превалирующие над 
экономикой.
Второе: отдельные требования из области хозяйственной политики являются тем 
более спорными, чем более конкретных жизненных вопросов они касаются. Точнее, 
они научно не обоснованы. Это говорит не в их пользу. И при этом неумение науки 
соответствовать практическим требованиям никогда не имело решающего значения. 
Все новое, что происходило и происходит в истории, почти всегда приходит из 
донаучной области жизни. Для этого национал-социализм обладает необыкновенно 
развитым инстинктом. Он как раз живет, презирая теорию. Однако чувствуется, что 
это не всегда идет ему на пользу. Может, он вынужден так поступать? Практика не 
может длительное время оставаться жизнеспособной без теории.
Это в высшей степени характерно для основного требования движения, включающего 
в себя в области хозяйственной политики все отдельные требования. «Разрушение 
процентного рабства – это тот стальной стержень, вокруг которого вращается все, 
это требование больше, чем просто финансово-политическое, со своими 
предпосылками и влиянием, оно распространяется столько же на политическую жизнь,
 сколько и на экономическую. Оно является также основным требованием 
экономических воззрений и, таким образом, глубоко проникает в жизнь каждого 
отдельного человека. От каждого оно требует решения: служить народу или 
предаться безграничному личному обогащению. Это, таким образом, означает 
решение социального вопроса».[122]
Данное требование, конечно, наталкивается на чрезвычайно серьезные возражения. 
Они выражаются в том, что его научное осмысление движением все больше сходит на 
нет. Ряд школ, подробно изучавших вопрос на протяжении последних десяти лет, 
сегодня просто нарасхват. Призыв разрушить процентное рабство в основных чертах 
объясняется так: «Задача народного хозяйства должна заключаться в 
удовлетворении потребностей, а не в обогащении, того, кто дает ссуды. 
Финансовая область должна стоять на службе у государства. Финансовые органы не 
имеют права образовывать государство в государстве».[123]
Если вглядеться повнимательнее, то откроется, что национал-социализм работает