как вечного и неостановимого движения, а то и символ плодородия, символ света и 
созидательных сил, знания и могущества. У древних германцев и скандинавов она 
присутствовала на женских украшениях, на клинках и ножнах мечей викингов, на 
вошедших одно время в моду широких наконечниках копий, шахматных фигурках и 
весовых гирьках расчетливых торговцев. Три луча, четыре, а то и восемь, 
направленные как посолонь, так и противусолонь – «рубящие кресты»,[41] 
сопровождали жизнь германца и скандинава от начала и до конца. Они вырезались 
на детской колыбели, чтобы ребенок рос удачливым под покровительством светлых 
сил, на девичьих гребнях, чтобы защитить красоту от злого колдовства и порчи, 
на надгробиях, чтобы усопший оставался спокоен и не тревожил живущих. Но все 
это прошло мимо сторонников Гитлера. Им это было неинтересно. В свастике они 
видели не более чем броский, примелькавшийся, бесспорно германский символ, и на 
том – баста.
Тут обычно принято ссылаться на то, что символ этот был также принят в обществе 
«Туле», тревожить прах Рудольфа фон Зеботтендорфа и Йорга Ланца фон Либенфельса,
 говорить о том, что именно эзотерики «сосватали» Гитлеру «бегущий крест», а 
сам бы он ни за что не выдумал такую эмблему, нагнетать мистику и чернокнижие, 
ссылаясь на неких «высших», диктовавших вождю свою волю, поминать – а как же 
без этого! – Алистера Кроули и прочее, прочее, прочее. В качестве словесной 
пудры, которой можно, по идее, засыпать любые мозги, такие рассуждения, 
наверное, и сошли бы. Но тут приходит на память цитата из книги Юлиуса Эволы, – 
пожалуй, большего фашиста по своему духу, чем Гитлер и его соратники, вместе 
взятые: «Что касается правильного понимания и использования изначальных 
символов, крайне сомнительно, что национал-социалисты – начиная с самого 
Гитлера – по-настоящему осознавали значение основного символа 
национал-социализма – свастики. По словам Гитлера, она символизировала „миссию 
борьбы за победу арийского человека, за триумф идеи созидательного труда, 
который всегда был и будет антисемитским“. Поистине примитивное и „профанское“ 
толкование. С точки зрения арийского происхождения совершенно непонятно, что 
общего могло быть между свастикой, „созидательным трудом“ и еврейством. Кроме 
того, этот символ фигурировал не только в арийской культуре. Не объяснили и 
того, почему свастика как национал-социалистический герб была перевернута, то 
есть вращалась в направлении, противоположном общепринятому при ее 
использовании в значении солнечного и „полярного“. Вряд ли при этом знали, что 
обратное движение знака символизирует могущество, тогда как нормальное вращение 
означает „знание“. Когда свастика стала эмблемой партии, у Гитлера и его 
окружения напрочь отсутствовали знания подобного рода».[42] Скорее всего, 
свастику и в самом деле выбрали потому, что символ этот был модным, но 
«свободным». В том смысле, что ни одна политическая партия его еще не 
застолбила – эзотерические и теософские кружки не в счет. В принципе с тем же 
успехом на знамени НСДАП могла поселиться и пятиконечная звезда.
«Туле», общество (Thule Gesellschaft) – эзотерическое общество, «орден», 
созданный по образцу масонских лож в Мюнхене после Первой мировой войны, 
провозгласивший своими официальными целями изучение и популяризацию 
древнегерманской литературы и культуры. Свое название «Туле» получило по имени 
легендарной земли, прародины древней германской расы, о которой сообщал 
греческий географ Пифей. Основателем общества был барон Рудольф фон 
Зеботтендорф, общая численность – около 15 000 человек, по большей части 
беспомощных болтунов и фантазеров – журналистов, писателей, поэтов, 
преподавателей университетов, немногих армейских офицеров. Идеология общества 
«Туле» базировалась на концепции германского расового превосходства, 
антисемитизме и пангерманской мечте о новом могущественном германском рейхе.

Эвола Юлиус (1898–1974) – итальянский мыслитель, эзотерик и писатель. Автор 
книги «Фашизм. Критика справа». Считал, что национал-социалисты слишком далеко 
отошли от чистоты консервативно-революционных доктрин. Его идеи легли в 
основание идеологии современного антидемократического и антикоммунистического 
движения.
Звучит странно, не так ли? Особенно учитывая, что отношение к звезде и к 
свастике у нас сформировано с детства. Как-то странно представить себе «паучий 
крест» на знамени молодой советской республики и красную пентаграмму на броне 
немецкого «тигра». Тем не менее все могло сложиться именно таким образом.
Начать нужно с того, что пентаграмма, так же как свастика, была в большом 
почете у разного рода теософов, искателей тайного знания, путей управления 
миром. В частности – у невероятно расплодившихся в XIX веке масонских 
организаций. Не будем вдаваться здесь в сущность масонства – речь о другом – 
скажем лишь, что в государственную символику пентаграммон перекочевал именно 
оттуда. В первую очередь потому, что члены масонских лож весьма нередко 
оказывались у руля в той или иной державе, а когда дело доходило до разработки 
государственных символов, использовали то, что было им привычно и знакомо. 
Именно поэтому, скажем, маленькие звездочки знакомых очертаний украшают флаг 
Соединенных Штатов Америки. Похоже, кстати, что и в российской истории 
пятиконечная звезда появилась совсем не случайно. Инициатором ее появления на 
гербе и флаге Советской России традиционно называют Льва Троцкого.
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879–1940) – советский политический деятель. 
В социал-демократическом движении с 1896 г. С 1904 г. выступал за объединение 
фракций большевиков и меньшевиков. В ходе революции 1905–1907 гг. – фактический 
лидер Петербургского совета рабочих депутатов. В 1908–1912 гг. редактор газеты 
«Правда». В 1917 г. председатель Петросовета, один из руководителей 
Октябрьского вооруженного восстания. В 1917–1918 гг. нарком по иностранным