дотла безжалостными лучами африканского солнца душой. Он на себе испытал 
«стратегический гений фюрера», в жертву которому были принесены жизни десятков 
тысяч окруженных в «африканском котле» солдат 6-й армии генерала фон Арнима.

Роммель стал первым представителем сухопутных войск, кто был награжден одной из 
высших наград Германии за героизм — «Бриллиантами» к «Рыцарскому кресту с 
дубовыми листьями и мечами» «Железного креста». Награждение происходило «при 
закрытых дверях», и еще целый месяц, вплоть до капитуляции Туниса, широкая 
общественность по понятным причинам была не оповещена. Трещина в отношениях 
между Гитлером и Роммелем продолжала расти, а возникший после тунисской 
катастрофы разрыв стал вообще непреодолим.

Через несколько недель после отъезда Роммеля тунисская кампания устремилась к 
своему логическому завершению. Скудные источники снабжения окончательно иссякли,
 а доставка грузов по воздуху с некоторых пор стала решительно невозможна. Фон 
Арним отдавал себе отчет в том, что дни его армий в Тунисе сочтены, и требовал 
от Гитлера и ОКВ постановки четких оперативных целей операции в Африке. Сам 
Арним не видел альтернативы отступлению, хотя и допускал, что, исходя из 
неизвестных ему стратегических соображений, ОКВ пытается выиграть время, 
удерживая безнадежный тунисский фронт. Но ни Гитлер, ни Йодль, ни кто-либо 
другой из высшего руководства рейха до самого последнего дня так и не 
сформулировали четкой боевой задачи его войскам. Тогда фон Арним начал 
действовать самостоятельно — спасать то, что еще можно было спасти. Для начала 
он потребовал прекратить откомандировывать в его распоряжение офицеров под 
предлогом того, что их здесь и так вполне достаточно. ОКВ заявило, что не 
собирается потакать пораженческим настроениям. Так, в день падения Туниса в 
страну прилетела группа офицеров, около 30 человек из так называемого «резерва 
фюрера», которые практически сразу же были захвачены в плен — по пути с 
аэродрома в город. Каждый день поступали сообщения о драматических событиях, 
разыгрывающихся на море и в воздухе: вражеские подводные лодки пускали на дно 
слабо защищенные германские конвои, десятки объятых пламенем «Юнкерсов» и 
«Гигантов» навечно исчезали в морской пучине. Ставка отклонила эвакуацию 600 
механиков-мотористов тунисских ремонтных рот, механиков-водителей, 
стрелков-радистов и башенных стрелков-наводчиков в Европу так же, как в свое 
время не разрешила отправить в тыл высококвалифицированных офицеров, 
оказавшихся не у дел в результате сокращения линии фронта и реорганизации 
армейских штабов. Только 5 или 6 мая в штаб фон Арнима пришел именной запрос на 
подлежащих эвакуации военнослужащих, армии не доверили «ответственную операцию» 
по составлению списков.

Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и 
воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире 
Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью 
предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта 
в «увеселительное сафари», а теперь уже его ближайшее окружение строило 
воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную 
дезинформированность руководящих кругов «Третьего рейха», утрату ими чувства 
реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого 
часа до последнего:

— Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник 
Цайцлера — Вальтер Варлимонт, и. о. начальника штаба ОКВ. Мне доверительно 
сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное 
известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: «Пожалуй, это 
действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение 
о падении Бизерты и Туниса…».

К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. 
Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, 
воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения 
Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной 
перспективой для Германии и ее итальянского партнера по «Оси». Поражение 
немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило 
обстановку на европейской арене военных действий.

После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно 
сказал своему другу детства некоему Фарни: «Война проиграна…». Заключительные 
аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения 
к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то 
сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к 
рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах 
прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять 
фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые 
призывы офицеров его штаба «действовать в духе традиций прошлых лет». Эти слова 
вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил:

— Хочу сделать одно замечание по поводу «приема у победителей». Я никогда не 
стремился к этому, а уж тем более никогда о такой встрече не просил. В ходе 
африканской кампании было принято относиться к противнику по-джентльменски. 
После впечатляющего удара под Эль-Мекили так обращался с пленными английскими