училищ. Единственным предварительным условием было отсутствие семьи у 
претендента. Кейтель доложил командиру полка оберсту{5} Штольценбергу, что 
помолвлен и собирается вступить в законный брак. Оберст Штольценберг, 
великолепный офицер, жесткий и требовательный командир, назначил лейтенанта 
полковым адъютантом. Любопытно, что буквально за несколько дней до этого 
назначения, во время учебных полковых стрельб, взбешенный постоянными 
придирками командира, Кейтель демонстративно швырнул полевой бинокль под ноги 
Штольценберга, давая понять, что отказывается впредь видеть что-либо еще. 
Возможно, оберст понимал такой тон лучше, чем беспрекословное повиновение. 
До этого назначения с такой строгостью и взыскательностью командования Кейтелю 
сталкиваться не приходилось. Впервые в жизни ему пришлось заниматься 
делопроизводством и проводить столько времени за письменным столом. В круг 
служебных обязанностей полкового адъютанта входили работа с личными делами 
рядового и офицерского составов, контроль над проведением мобилизационных 
мероприятий и многое другое. 
18 апреля 1909 г. состоялась церемония бракосочетания лейтенанта Кейтеля и Лизы 
Фонтен, дочери промышленника и землевладельца Арманда Фонтена. Тесть, хозяин 
поместья Вюльфель, вошедшего впоследствии в городскую черту Ганновера, владелец 
пивоваренного [18] завода, был намного богаче своего зятя. Однако вряд ли он 
мог даже и мечтать о лучшей партии для своей дочери, нечистокровной немки, 
породнившись с «прусским» лейтенантом. Фонтен, галантный кавалер, страстный 
охотник и великолепный стрелок, был счастлив вдвойне, обнаружив родственную 
душу в зяте-офицере. Кейтель знал толк в хорошем табаке и был не прочь осушить 
бокал-другой старого доброго вина... 
В записках Кейтель подробно рассказывает о том, как познакомился с будущей 
невестой и супругой в доме своего родственника Виссеринга в Ганновере; как 
долго сомневался в том, будет ли его избранница непринужденно чувствовать себя 
в убогой сельской обстановке; сумеет ли он соответствовать уровню Лизы и 
удовлетворить ее богатые духовные запросы... 
Лиза Фонтен, иконописная красавица с идеальными пропорциями лица и фигуры, как 
будто сошедшая с полотен старых флорентийских мастеров, получила блестящее 
домашнее образование, увлекалась литературой, музыкой, живописью, театром... 
Внешне холодная и надменная, она была более сдержанной и менее сентиментальной 
натурой, чем Вильгельм Кейтель. В определенном смысле Лиза была полной 
противоположностью своему супругу. Как правило, в таких браках спутники жизни 
дополняют друг друга — не стала исключением и чета Кейтелей. Рука об руку 
прошли они через все бури и невзгоды века, а в послевоенной Германии все были 
потрясены внутренним достоинством и гордостью, с которыми вдова несла свой 
тяжкий жизненный крест. 
Вместе с новой адъютантской должностью пришли умножившееся чувство внутренней 
самодисциплины и гражданской ответственности — как бы высокопарно это ни 
звучало. Письма Кейтеля предвоенных лет более рассудочны и менее эмоциональны. 
В ходе учебных стрельб в Альтенграбове весной 1910 г. на молодого [19] офицера 
произвело неизгладимое впечатление знакомство с инспектором артиллерийских 
войск генералом фон Гальвицем. Гальвиц, выдающийся стратег и опытный командир,
 — после окончания войны многие прочили ему блестящую политическую карьеру — 
оказался одним из немногих высших офицеров довоенной Германии, упомянутых 
Кейтелем в его записках. Под влиянием Гальвица молодой офицер в первый раз 
задумался о необходимости коренного реформирования артиллерии — оснащении 
дивизионов большим числом легких полевых гаубиц, усиленном насыщении боезапасом 
и формировании в пехотных частях дивизионов артиллерийского сопровождения: обо 
всем, необходимость чего была подтверждена впоследствии ходом 1-й мировой войны.
 
В 1913 г. на осенних маневрах 10 армейского корпуса начальник штаба корпуса 
оберст генерального штаба барон Густав фон дер Венге граф фон Ламбсдорф, бывший 
военноуполномоченный немецкого кайзера при дворе русского императора, со всей 
определенностью дал понять офицерам, что «Тройственный союз» находится под 
угрозой полного распада, несмотря на все усилия Его Величества разрядить 
напряженность и смягчить ситуацию. Граф рекомендовал активизировать проведение 
всех мобилизационных приготовлений в связи с обострением ситуации на Балканах. 
Начиная с 1910 г. за этот участок штабной работы отвечал полковой адъютант 46 
полка полевой артиллерии в Вольфенбюттеле оберлейтенант Кейтель. 
После завершения учебных стрельб граф Ламбсдорф вызвал оберлейтенанта в свой 
рабочий кабинет. После собеседования, ответив на десятки неожиданных вопросов 
генерала, Кейтель не исключал возможности своего назначения бригадным 
адъютантом. Во всяком случае он, как это выяснилось впоследствии, вполне 
справедливо предположил, что Ламбсдорф намеревается вызвать его на весенние 
контрольные стрельбы, которые [20] проводил штаб корпуса. Зимой 1913–1914 гг. 
Кейтель с удвоенным усердием принялся восполнять теоретические пробелы в своем 
армейском образовании, решительно необходимые для службы в штабе. Среди прочих 
книг была и пресловутая памятка офицеров генерального штаба, широко известная в 
узких армейских кругах как «Седой осел»! 
Все произошло именно так, как и предполагал оберлейтенант Кейтель. В марте 1914 
г. он и четверо офицеров большого генерального штаба принимали участие в 
корпусных стрельбах под командованием оберста графа Ламбсдорфа. Среди 
откомандированных из Берлина генштабистов были Иоахим фон Штюльпнагель и барон 
фон дем Бусше-Иппенбург, сыгравшие каждый свою роль в дальнейшей судьбе и 
карьере Вильгельма Кейтеля. В 1925 г. барон фон дем Бусше-Иппенбург перевел его 
в организационный отдел сухопутных войск (Т-2) управления рейхсвера — 
неофициального немецкого генерального штаба. Барон, во времена Шлейхера