это...» 
Все замечания и рассуждения по этому поводу хранятся у моего адвоката доктора 
Нельте в форме обстоятельного меморандума. 
Я не был настолько неискушенным и наивным, чтобы опрометчиво полагать, будто 
мой путь будет устлан [123] розами, наоборот, во мне рефреном звучало — 
«монашек, монашек, тебе предстоит трудный путь...». Я прекрасно осознавал, что 
мне предстоит брести по terra incognita. Единственным утешением была вера в то, 
что надежной опорой станет вверенное мне военно-политическое управление 
вермахта. Насколько бесплодной окажется эта командная инстанция (а сам я 
окажусь под диктаторской пятой Гитлера), не мог предположить тогда ни один 
человек. Для осуществления своих глобальных планов фюреру требовались исправный 
инструмент и исполнительные и послушные подмастерья — солдаты с развитым 
чувством долга и ответственности. Легко критиковать тем, кто благополучно ушел 
с линии огня и не имел несчастья лицом к лицу столкнуться с этим исчадием 
преисподней... 
Я не снимаю с себя вины, она жжет мою душу, ежесекундно напоминая о том, что я 
допустил решающую ошибку и пропустил тот момент, когда нужно было остановиться 
и сказать «нет». Во время войны, когда на карту было поставлено все, сделать 
это оказалось еще труднее. Тем не менее во мне живет непоколебимая уверенность 
в том, что, окажись на моем месте другой генерал — более способный, более 
самокритичный и более решительный, — вряд ли и ему удалось бы остановить 
сползание страны в бездну. 
Почему этого не сделал фон Браухич? Почему генералитет, считавший меня 
бесталанным и способным только на поддакивание служакой, в свое время не 
потребовал моей отставки? Может быть, в тех условиях они просто не могли этого 
сделать? Не правда, могли, но ни один из них не захотел оказаться на моем месте,
 поскольку приблизительно представлял себе, чем все может закончиться. 
При всей искренности и доверительности наших отношений для фон Браухича не 
составило бы ни малейшего труда дискредитировать меня перед Гитлером во имя 
высших интересов — маниакальная подозрительность [124] фюрера была тому порукой.
 В свое время мне довелось услышать от фон Браухича, что еще в 1939 г. 
обсуждалась возможность моей замены государственным секретарем Эрхардом Мильхом.
 По не известным мне причинам эта перестановка в высшем оперативном руководстве 
так и не состоялась, но возникает вопрос: неужели армия не выражала бы 
недовольства, окажись он на моем месте? Генералам было удобно возложить всю 
ответственность на меня и с завидной регулярностью слать проклятия в мой адрес. 
Ни один из них так и не набрался смелости встать рядом со мной и поддержать в 
трудную минуту. Я сам трижды предлагал Гитлеру назначить Эриха фон Манштейна 
начальником штаба ОКВ — осенью 1939 г. перед началом военной кампании, в 
декабре 1941 г. после отставки фон Браухича и в сентябре 1942 г. после 
конфликта между мной и Йодлем. Гитлер преклонялся перед выдающимися 
полководческими способностями фон Манштейна, но так и не отважился приблизить 
его к себе. Теперь никто и никогда не узнает, помешали ли этому банальная 
леность ума фюрера или другие обстоятельства. Не знаю об этом и я. 
Насколько опустошенным и несчастным чувствовал себя на этом посту я, не знает 
никто, разве только Йодль. Последнее слово подсудимого на Нюрнбергском процессе 
стало моей исповедью — я был искренен, когда пытался объяснить свои поступки и 
устремления. Единственное, что мне остается теперь, — повторить вслед за 
классиком: «...Таков конечный вывод мудрости земной».{53} 
Я бы пожелал себе (так было бы лучше и для членов моей семьи) приличествующей 
солдату смерти. Почему судьба обошла меня 20 июля 1944 г., в день покушения на 
фюрера? 
Нюрнберг, сентябрь 1946 г. 
В. Кейтель [125] 
ГЛАВА 2. 
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ДОКУМЕНТ 1. СТРАТЕГИЯ ВЕРМАХТА/ДИРЕКТИВА 1937 Г.
Рейхсминистр и главнокомандующий вермахтом 
Л/1a 24.6.1937 
По поводу директивы 1937/1938 
«Прилагаемая директива «О единой подготовке вермахта к войне» вступает в силу с 
1.7.1937. Одновременно отменяется действие директивы «О единой подготовке к 
возможной войне сухопутных войск, флота и авиации» с отправкой последней 
фельдъегерской связью до 10.7.1937 в отдел Л/1a 
Просьба представить замечания и предложения по части 3 прилагаемой директивы до 
1.9.1937». 
Вернер фон Бломберг 
Приложение 
Директива 
«О единой подготовке вермахта к войне» (действительна с 1.7.37 предположительно 
до 30.9.38) 
Содержание 
Часть 1. Общие директивные указания 
Часть 2. Вероятный противник (оперативно-стратегическое развертывание) 
Часть 3. Специальные мероприятия 
ЧАСТЬ 1. ОБЩИЕ ДИРЕКТИВНЫЕ УКАЗАНИЯ
1. Общее политическое положение позволяет утверждать, что в настоящий момент не 
существует прямой [126] угрозы нападения на Германию какой-либо из европейских 
стран. Нынешняя ситуация объясняется в первую очередь отсутствием агрессивных 
устремлений у большинства европейских народов и, прежде всего, у западных