закончилась провалом. Тогда я искренне порадовался за своего старинного 
приятеля и отправился к нему в кабинет с поздравлениями. Фрич поблагодарил за 
визит и сказал, что я первый, кто пришел поздравить его с новым назначением. 
Я спланировал поездку в Бад-Наухайм так, чтобы заехать к старику отцу, и провел 
два чудесных дня в отчем доме. Отец с трудом оправился после январского [65] 
удара, но выглядел бодрее и свежее по сравнению с моим последним визитом. 
Дважды мы совершили с ним пешеходные прогулки-экскурсии по его образцовым полям.
 Отец был необыкновенно энергичен и рассказывал мне о планах переустройства 
усадьбы и пастбищного хозяйства, о мелиорации земель и об отводах, которые 
нужно будет в ближайшем будущем проложить от строящегося водопровода Гарц — 
Бремен (железные трубы большого диаметра лежали у ворот поместья и вдоль 
магистрали)... 
...Не знаю, что или кто движет людьми в преддверии вечности — возможно, в тот 
день, осознанно или неосознанно для самого себя, он хотел донести до меня свою 
последнюю волю... 
Вечером второго дня я покинул отчий дом и выехал в Бад-Наухайм, успокоенный и 
умиротворенный. Через сутки, когда я только переодевался после дороги, меня 
срочно позвали к телефону. Доктор Дурлах только что вернулся из Хельмшероде и 
сообщил мне, что с отцом случился второй удар, который он вряд ли перенесет. 
Первым же утренним поездом я выехал в Хельмшероде и был там уже во второй 
половине дня 8 мая. Доктор Дурлах встретил меня в имении и сказал, что 
состояние отца безнадежно... 
«НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ»
Вторая, скрытая от общественности, сторона деятельности территориального 
командующего заключалась в обеспечении совершенно секретных программ 
возрождения вермахта. По долгу службы мне приходилось общаться с персоналом 
нелегальных управлений призывных районов, заниматься вопросами складирования и 
хранения стрелкового оружия, а также организацией секретных ремонтных баз и 
мастерских. [66] 
Я долго не мог понять, с чем связана бурная активность, которую развили на моей 
территории штурмовики СА и их командование. Обергруппенфюрер СА Карл Эрнст, 
фюрер территориальной организации «Берлин — Бранденбург», доброволец 1-й 
мировой войны (самокатчик связи), формировал в Потсдаме одну боевую группу СА 
за другой и, по донесениям моих офицеров, искал выход на министерство рейхсвера.
 Летом 1934 г. в беседе со мной он завел разговор о секретных арсеналах 
рейхсвера, располагавшихся на территории потсдамского гарнизона. Дескать, он 
опасается за сохранность воинского имущества, поскольку численность отряженной 
рейхсвером охраны явно недостаточна, и его штурмовые отряды могли бы взять под 
свой контроль оружейные склады и мастерские. Я вежливо поблагодарил, отказался 
и тут же отдал приказ о переводе некоторых арсеналов с винтовками и пулеметами 
на запасные базы, поскольку после состоявшегося с Эрнстом разговора 
действительно стал испытывать беспокойство за сохранность оружия. 
Мой Ia майор Энно фон Ринтелен, будущий военный представитель рейха при 
«Командо Супремо» — главном штабе итальянских вооруженных сил, и я вовремя 
почуяли неладное. По моему приказу фон Ринтелен, в прошлом блестящий 
контрразведчик (во время 1-й мировой войны служил в управлении 3-Б генерального 
штаба сухопутных войск под командованием Вальтера Николаи), якобы согласился 
сотрудничать с руководством СА. Пока мы перевозили оружие в безопасное место, 
фон Ринтелену удалось узнать, что это оружие необходимо людям Рема для 
проведения какой-то «политической акции в Берлине, запланированной на конец 
июня». 
В Берлине я отправился с докладом к Фричу, но не застал его на месте и 
обратился к Рейхенау. Вдвоем мы отправились к Бломбергу, где я доложил о тайных 
планах [67] берлинской группы СА. Бломберг холодно возразил, что все это моя 
фантазия. СА верны фюреру, и с их стороны не может возникнуть никакой угрозы. Я 
не удовлетворился этими разъяснениями и, вернувшись в Потсдам, отдал приказ 
Ринтелену «копать» дальше. Во второй половине июня в мой служебный кабинет в 
Потсдаме опять пришел Эрнст — на этот раз в сопровождении своего адъютанта фон 
Мореншильдта и начальника штаба СА Зандера. На всякий случай я вызвал к себе 
фон Ринтелена. 
Эрнст начал издалека, но в конце концов опять вернулся к оружейным арсеналам. 
Тут же в разговор включился Зандер и доверительно сообщил, что, по имеющейся 
оперативной информации, коммунисты знают о существовании секретных складов с 
оружием и боеприпасами и планируют их захват. Я изобразил сомнения и колебания, 
но все же «решился» и назвал им 3 небольших арсенала, расположенных в 
отдаленной местности. Само собой разумеется, что никакого оружия там уже не 
было. Мы остановились на том, что передача арсеналов под охрану СА произойдет 
после согласования деталей между моим Ia и службами складского хозяйства. На 
прощание Эрнст сообщил нам, что в конце месяца отправляется в длительную 
загранкомандировку и перед отъездом назовет мне своего преемника. 
В этот же день майор фон Ринтелен выехал со срочным донесением в Берлин. На 
этот раз Рейхенау и Бломберг выслушали моего Ia более внимательно, осознав всю 
серьезность создавшегося положения. Позже Бломберг рассказал мне, что в этот же 
день доложил обо всем фюреру. Гитлер поблагодарил за информацию и сказал, что 
попытается повлиять на Рема, который в последнее время уклоняется от встреч и 
разговоров, раздосадованный критикой в адрес его «народной милиции», 
прозвучавшей из уст Гитлера. 
В конце месяца фюрер выехал на свадьбу гауляйтера [68] Тербовена в Эссен, а 
затем на выходные — в Бад-Годесберг. 30 июня Гитлер узнал о намерениях 
путчистов Рема, собравшихся с преступными целями в баварском городке Бад-Висзее,