Этот флот, доведенный до умеренной численности, замышлялся не как
наступательное оружие, а как заслон и охрана от внезапных нападений извне, 
когда
Гитлер своей политикой шаг за шагом устранял Версальский договор.
Однако его развитию с 1936 года значительно помешала посылка немецких войск в
Испанию для поддержки Франко, имевшая вместе с тем свои преимущества,
заключавшиеся в том, что местом испытаний всех новых видов оружия:
пикирующих бомбардировщиков типа Stuka-87, истребителей Me-109, 88-мм
зенитных пушек, — а также местом, где можно было проверить правильность
уставных положений, стал настоящий театр военных действий. Это “внеплановое
обучение” способствовало зарождению у нашей [199] молодой авиации чувства
уверенности в своих силах и принесло блестящие успехи в польской кампании.
Введение всеобщей воинской повинности (1935 год) и оккупацию Рейнской
области (1936 год) Гитлер осуществил, не имея за своей спиной почти никакой
военной силы. Однако подготовка и проведение аншлюсса Австрии в марте 1933
года, захвата Судетской области в сентябре того же года и даже установление
протектората над Богемией и Моравией в марте 1939 года были такими
политическими мероприятиями, осуществление которых должно было опираться
на авиацию.
Всякому поверхностному наблюдателю строительство новых ВВС должно было
казаться вполне удовлетворительным в отношении темпа и качества, но военному
специалисту сразу становились заметными многие недочеты. Административный и
командный аппарат был, казалось, доведен до совершенства, самолеты с
недостаточными боевыми качествами были незамедлительно сняты с вооружения,
пограничная аэродромная служба на восточной и западной границах была
приведена в соответствие с современными требованиями, а боевая подготовка
проводилась весьма добросовестно и основательно. И все же, когда началась
польская кампания, несмотря на различные попытки избежать ее. немецкая
авиация оказалась не совсем подготовленной и боеспособной. Тем не менее
воздушная война против Польши по своему замыслу и проведению явилась
образцом для последующих сухопутных войн.
Каждый воздушный флот взаимодействовал с какой-либо группой армий, а
зенитная артиллерия, главным образом артиллерия резерва главного командования,
была подчинена сухопутной армии. Порядок подчиненности был выбран неудачно:
он грешил против правил нормального руководства вооруженными силами. И
только там, где старшие авиационные начальники были органически связаны с
сухопутной армией и во всех вопросах, касающихся поддержки армии,
добровольно считали себя подчиненными ей, никаких недоразумений тактического
характера не возникало.
Задачи по организации аэродромной службы и противовоздушной обороны,
включая и противовоздушную оборону самой Германии, были возложены на
военно-воздушные [200] округа. В последующих военных походах штабы военно-
воздушных округов особого назначения придавались воздушным флотам или
воздушным корпусам, и после окончания войны они превращались в военно-
воздушные округа захваченных областей (например, военно-воздушный округ
“Голландия”, “Бельгия” и т. д.).
Небольшие размеры польской территории не позволили применить оперативную
авиацию для решения своих специфических задач, и подразделениям оперативной
дальней разведки приходилось действовать главным образом в тактических зонах.
Незначительная глубина района боевых действий была даже выгодной, так как
тяжелые бомбардировщики (He-111 и Do-17) могли использоваться для решения
задач по поддержке армии. Концентрация всех этих сил отчасти компенсировала
недостаточную численность нашей ближней бомбардировочной авиации и привела
нашу армию к беспримерному успеху, закрепившему за этой войной и
последовавшими за ней другими войнами название “молниеносной”. Но при этом
часто не учитывают того, что подобные кратковременные войны придавали
действиям авиации неправильный, искаженный характер, и поэтому техническое
развитие авиации из-за чересчур большого оптимизма и недооценки общей
обстановки отодвигалось на второе и даже на третье место. Впоследствии
немецкой авиации пришлось самым горьким образом расплачиваться за свои
ошибки.
Что касается ближней бомбардировочной авиации, то ее командование наладило с
командными инстанциями сухопутной армии образцовое взаимодействие.
Бомбардировщики ближнего действия исключительно успешно уничтожали
опорные командные пункты и пункты связи противника, бомбили места
расквартирования войск, разрушали коммуникации, железнодорожные узлы и
мосты, уничтожали скопления живой силы противника, выводили из строя
аэродромы и совершали “беспокоящие” налеты на различные объекты противника.
Армейская и военно-морская авиация решала также некоторые задачи и по борьбе
с военно-морскими силами противника. В последующие годы авиация ближнего
действия была еще больше усилена. Я считаю себя вправе предположить, что она
послужила примером для всех военно-воздушных сил мира. Уже сегодня историки
единодушны в том, что основная [201] заслуга в успехе молниеносных войн
принадлежала немецким военно-воздушным силам.
Немецкая авиация в начале второй мировой войны, по данным Рикоффа,
насчитывала: 30 бомбардировочных групп (1180 бомбардировщиков), 13
истребительных групп (771 истребитель), 9 групп пикирующих бомбардировщиков
(336 пикирующих бомбардировщиков), 10 групп истребителей-бомбардировщиков
(408 самолетов) и 1 группу штурмовиков (40 самолетов). К этому следует
прибавить 552 транспортных самолета, 23 эскадрильи дальней и 30 эскадрилий