Таким образом, война началась при отсутствии точных данных о наличии людских
резервов, вследствие этого не представлялось возможным эффективно руководить
переводом экономики на военные рельсы. Начались грубые импровизации,
например объявление целых профессиональных групп “дефицитными” и т. п. В
резерве не оказалось ни одного представителя младших годовых контингентов,
прошедших боевую подготовку. Не имелось данных и о наличии пригодных к
службе мужчин из числа необученных контингентов. Призыв на строевую службу
более 1 млн. бывших военнослужащих — участников первой мировой войны —
неизбежно нарушал здоровый принцип целесообразного использования людских
резервов: молодых — для фронта, людей средних возрастов — для службы в
тыловых частях, пожилых — для выполнения задач внутри страны. Призыв
большого количества участников первой мировой войны затруднял равномерное
распределение сил на протяжении почти всей войны, потому что снять с фронта
этих “стариков” вскоре стало невозможно, а прибывавшие [289] пополнения
“новичков” использовались для покрытия потерь и формирования новых частей и
соединений.
Когда с весны 1940 года стало ясно, что война будет затяжной и что имеющиеся
людские резервы в армии и на производстве должны быть тщательно проверены и
часть из них привлечена к выполнению задач военного характера, появилась
определенная тенденция к созданию условий для уравнивания интересов
вооруженных сил и гражданского сектора. Вначале это выразилось в издании
отдельных директив, разработанных управлением общих дел главного
командования сухопутной армии, занимавшимся вопросами комплектования всех
вооруженных сил. Затем эти директивы были собраны в изданной в ноябре 1940
года инструкции “Положение о предоставлении брони ввиду незаменимости на
производстве”. Согласно инструкции, бронь предоставлялась только тем, кто в
интересах обороны страны являлся действительно крайне необходимым и
незаменимым на своем рабочем месте. Предоставлять бронь не имели права ни
частные лица, ни работодатели. Этим ведали только определенные служебные
инстанции, контрольные органы и специальные организации, занимавшиеся
вопросами мобилизации. Положения, содержащиеся в этой инструкции, вполне
оправдали себя в ходе войны как “инструмент индивидуального управления
кадрами”.
Потребность в пополнении вооруженных сил определялась главным образом
потерями в людях, количеством больных, которые уже не могли вернуться в строй,
планированием операций с учетом вероятных потерь и возникающей отсюда
потребности в новых формированиях, а также сокращением численности войск в
связи с предоставлением брони. Потребность в резервах колебалась в каждом
календарном году в пределах от 2 млн. до 2,4 млн. человек. Каждое изъятие сил 
из
гражданского сектора требовало предварительного (за несколько месяцев) расчета
того, как оно отразится на производстве. Заполнить возникающие здесь пробелы
были уполномочены соответствующие служебные инстанции совместно с
администрацией гражданских предприятий. Только благодаря тщательному и
заблаговременному совместному планированию можно было обеспечить
бесперебойную работу гражданского сектора в условиях растущей потребности в
рабочей силе. [290]
После войны с Францией германское правительство надеялось на возможность
заключения мира. В соответствии с этим начиная с лета 1940 года в вооруженных
силах были разработаны положения о демобилизации, которые частично, например
в отношении увольнений в запас, вступили в силу. Было расформировано 17
дивизий; рабочие-специалисты и крестьяне старших возрастов были отпущены на
родину.
Когда надежды на мир не оправдались и нужно было продолжать войну, военная
промышленность стала усиленно расширять свою программу. Возникли огромные
потребности в рабочей силе. Поэтому зимой 1940/41 года ___________важнейшие 
заводы и
фабрики были превращены в так называемые “спецпредприятия”, весь персонал
которых был освобожден от призыва на военную службу. Против этих очень
грубых и в отдельных случаях неправильных акций вооруженные силы не стали
возражать, так как в это время собственная их потребность в резервах была
незначительной.
Когда началась война с Россией, было достигнуто такое положение, что каждый
военнообязанный немец был либо солдатом в вооруженных силах, либо выполнял
какую-нибудь важную для войны работу на производстве. Таким образом, людские
резервы были, по существу, исчерпаны. Каждый новый призыв на военную службу
создавал брешь в гражданском секторе, и эта брешь могла быть заполнена лишь
при помощи различных ухищрений. Вооруженные силы почти не надеялись на
покрытие своих потребностей в живой силе за счет каких-то дополнительных
резервов. Зато военная промышленность имела в своем распоряжении огромный
резерв в лице женщин. Однако указание германского правительства использовать
труд женщин пока только добровольно мешало эффективному привлечению
женщин на производство вплоть до 1942 года. Только с 1942 года вступило в силу
первое распоряжение Геринга о принудительном использовании женского труда,
но и оно было выдержано еще в умеренном тоне и содержало много исключений.
Зима 1941/42 года проходила под знаком усиленной проверки всех случаев
предоставления брони. Одновременно с этим предпринимались попытки
ликвидировать особое положение “спецпредприятий”. Предполагался более
индивидуальный подход к оставлению рабочих в промышленности, [291] который
выражался в том. что все трудоспособное население должно было делиться на
специалистов, подсобных рабочих, учеников, переквалифицируемых,
чернорабочих и т. Д. В конце концов этот метод все-таки был введен в практику.
Таким образом,