В 1967 году журнал "Москва" опубликовал исторический роман Аркадия Васильева "В 
час дня. Ваше Превосходительство"{762}. Роман этот заслуживает особого внимания,
 так как в нем впервые сделана попытка показать "власовщину" на документальной 
основе. Книга основана на воспоминаниях некоего А. Мартынова, якобы советского 
агента в штабе Власова. В 1965 году в газете "Голос Родины" появилась статья 
Мартынова "Правда о власовцах", автор отрекомендовался как "уполномоченный КОНР 
в Курляндии"{763}. Эта статья интересна с психологической стороны: хотя 
Мартынов всячески поносит Власова, сравнивая его с "немецкой шарманкой", 
называет "фашистским манекеном" и даже обвиняет в том, что Власов якобы 
содействовал Гитлеру при выполнении плана "истребления населения" России, в ней 
все же проступают очертания Освободительного движения. Документальный роман 
Васильева получил высокую оценку: на его исторической достоверности настаивает 
Александр Кривицкий в статье "Отголоски прошлого"{764}, цитируя в этой связи 
слова Ленина о том, что смешно не знать военную историю. Однако достоверность 
повествования Васильева весьма сомнительна: достаточно, например, сказать, что 
никакого "подполковника Павла |Никандрова" — псевдоним Мартынова — в штабе 
Власова не было, а обращение "Ваше Превосходительство" в РОА не употреблялось. 
Полковник Поздняков, подвергнув роман Васильева тщательному анализу, выявив 
грубые, непростительные ошибки мнимого авторитетного свидетеля, приходит к 
выводу, что автор черпал сведения в закрытых архивах КГБ. 
Пожалуй, для нас интересна не столько крайне сомнительная документальная основа 
романа Васильева, сколько сам факт, что советские писатели, "инженеры 
человеческих душ", начали рассматривать власовское движение в его историческом 
контексте. Поначалу советские публикации, продолжая линию военной пропаганды, 
изображали Власова и власовцев безыдейными, беспринципными трусами, эгоистами, 
подлецами и фашистскими наймитами. Однако с годами этот подход изжил себя. И в 
этом была определенная логика: ведь если эти люди действительно были всего лишь 
трусами и эгоистами, то невольно возникал вопрос: как же случилось, что они 
воевали "яростно и ожесточенно буквально до последнего патрона"*? Это был 
вынужден признать в 1959 году Сергей Смирнов, а в 1965-м — генерал-майор А. П. 
Теремов, дивизионный командир, в [297] своих мемуарах "Пылающие берега"!{765}. 
Неудивительно поэтому, что у Аркадия Васильева трусы и эгоисты разом 
переродились в контрреволюционеров, идейных врагов коммунизма, автор даже не 
упустил заметить, что у Власова имелась программа, которую он называет "смесью 
эсеро-меныпевистских идей". Теперь власовское движение преподносилось как 
остаточное явление гражданской войны, классовой борьбы и контрреволюции. Но тут 
возникала новая дилемма: как объяснить, что эти самые контрреволюционеры и 
классовые враги зародились в собственных рядах? Более или менее просто решался 
вопрос с генералами Трухиным, Благовещенским и Боярским — они были из дворян; 
генералы Малышкин, Севастьянов, Богданов и Меандров служили когда-то в царской 
армии, и этим можно было объяснить их классовую вражду (разумеется, умолчав о 
высоких постах, занимаемых ими впоследствии в Красной армии). Хуже обстояло 
дело с такими офицерами пролетарского происхождения, как генерал-майоры 
Буняченко, Зверев, Шаповалов и Мальцев, начавшими свой путь в Красной армии с 
рядовых. И уж совсем не годилась версия классовой борьбы для бывших 
политработников Красной армии, полковых комиссаров Шатова и Спиридонова, 
комиссара корпуса Зыкова и многих других представителей "рабоче-крестьянского" 
государства, занимавших определенное место в партийном аппарате, как, например, 
бывший секретарь московского райкома партии и комиссар армии Жиленков. Напрасно 
будем мы искать их биографические данные у Васильева либо в других советских 
публикациях: эти сведения, нарушающие фикцию монолитного единства советского 
общества, остаются за семью печатями{766}. 
Особый интерес представляет портрет самого генерала Власова, сына крестьянина и 
воспитанника духовной семинарии, который у Васильева трансформируется в 
отпрыска помещика и фабриканта. Реконструировать истинное положение Власова в 
Красной армии по советским источникам, особенно по мемуарной литературе, можно 
лишь с большим трудом. Генерал А. Я. Калягин, правда, в своих воспоминаниях "По 
незнакомым дорогам" упоминает о работе Власова в Китае в 1938 году, но 
умалчивает о том, что Власов занимал ответственный пост начальника штаба 
советского военного советника, комдива А. И. Черепанова{767}. В 1940 году 
газета Красной армии "Красная звезда" в чрезвычайно похвальном тоне писала о 
вкладе Власова в формирование 99-й дивизии. "Командиру передовой дивизии" была 
посвящена статья П. Огина в "Правде"{768}. В декабре 1940 г. [298] в статье 
"Новые методы боевой учебы" ("Красная звезда") Власова ставили в пример всей 
Красной армии, газета опубликовала его портрет. 9 декабря в той же газете 
читаем: 
"99-я дивизия заняла первое место в Красной армии. Все поздравляют генерала 
Власова"{769}. 
Как писал П. Г. Григоренко{770}: 
Запомнился 1940 год. Буквально дня не было, чтоб "Красная Звезда" не писала о 
99-й дивизии, которой командовал Власов. У него была образцово поставлена 
стрелковая подготовка. К нему ездили за опытом мастера стрелкового дела. Я 
разговаривал с этими людьми, и они рассказывали чудеса. Вторично я услышал о 
Власове в ноябре 1941 года... Снова о нем говорили как о выдающемся 
военачальнике. 
23 февраля 1941 года советская общественность прочла в "Известиях" указ 
Верховного Совета СССР о награждении генерала Власова орденом Ленина{771}. Но в 
послевоенное время мы нигде не отыщем никаких упоминаний об этом прославленном 
полководце. 
Методы советских историков прекрасно демонстрирует Стрижков, который в истории