западные районы Праги, а 7-го — полностью подавить восстание{550}. Даже 
неожиданное прекращение боевых действий в ночь на 8 мая и отход частей РОА из 
города имели положительные последствия, косвенно способствуя соглашению ЧНС с 
генералом Туссеном о беспрепятственном выводе немецких войск. И наконец — какие 
бы возражения и споры ни вызывало решение генерал-майора Буняченко, оно стало 
частью истории, поскольку из хронологии событий тех дней непреложно следует, 
что именно 1-й дивизии РОА принадлежит основная — если не вся — заслуга в 
освобождении Праги от немцев. Такова историческая правда. Версия же советской 
историографии, по которой Прагу освободили войска 1-го Украинского фронта 
маршала Конева, не выдерживает научной критики и является всего лишь 
легендой{551}. [200] 
Глава 10. Конец Южной группы РОА.
В феврале 1945 года генерал-майор Трухин добился от Главного управления СС 
разрешения на перевод армейского штаба РОА из Берлина в Хейберг, и теперь почти 
все силы РОА можно было стянуть в Вюртемберге. На учебном полигоне в Мюнзингене 
завершала комплектование 1-я дивизия, на учебном полигоне в Хейберге 
формировалась 2-я и начиналось формирование 3-й. Офицерский резерв, офицерская 
школа, запасная бригада и другие части тоже находились в районе Мюнзинген — 
Хейберг; в Берлине остались лишь подразделения армейского штаба, не принимающие 
участия в выполнении поставленной задачи. Правда, приказ КОНР от 28 марта о 
сосредоточении всех частей РОА "в богемских лесах" в районе Линц — Будвайс был 
нарушен переводом 1-й дивизии в район группы армий "Висла", но лишь временно, 
так как генерал-майор Буняченко отказался подчиняться немцам и прошел со своей 
дивизией в Богемию. 10 апреля южная группа РОА, находившаяся в Швабском Альбе, 
получила приказ о перемещении в район Линца. 19 (по некоторым источникам — 17) 
апреля колонны двинулись из Хейберга на юго-восток в направлении 
Меммингена{552}. Начальник штабов формирования полковник Герре сумел на первых 
порах обеспечить войскам довольствие из армейских управлений продовольственного 
снабжения округа Ульм, где еще имелись изрядные запасы, так что марш проходил 
вполне удовлетворительно. Даже запасная бригада, оснащенная довольно плохо, 
сумела показать неплохие результаты и снискать одобрение Трухина. В целом, 
однако, перемещение южной группы в Богемию проходило не так гладко, как переход 
1-й дивизии [203] РОА на Одерский фронт месяц тому назад: это объясняется 
опасностью воздушных налетов и возрастающими с каждым днем трудностями со 
снабжением. Коща полковник Герре обратился к командующему округом в Мюнхене 
генералу Крибелю с просьбой о довольствии для войск РОА, тот прямо заявил, что 
не может дать русским "ни грамма хлеба, ни капли бензина"{553}. Чтобы не 
допустить перехода армии численностью около 25 тысяч человек на самообеспечение 
со всеми вытекающими отсюда последствиями, пришлось прервать пеший поход и 
ехать по железной дороге. 
Погрузка на поезда очень пугала русских офицеров, опасавшихся хаоса и 
дезорганизации вследствие рассредоточения формирований. Так же как в свое время 
Буняченко, генерал-майор Зверев попытался помешать погрузке, утверждая, что 
американские танки, по дошедшим до него слухам, уже достигли района вокзала^. И 
только когда командир немецкой группы связи майор Кайлинг доказал ему, что 
хозяином положения в этом районе пока еще является вермахт, формирования 
удалось в ночь на 25 апреля посадить в поезда на линии Мемминген — Бухлое. 
Погрузка проводилась под прикрытием противотанкового артиллерийского дивизиона 
2-й дивизии и других хорошо вооруженных подразделений. Но некоторые части 
самовольно пустились в путь пешим порядком. У Ландсберга к ним присоединились 
идущие на восток узники концентрационных лагерей, их переодели в форму РОА. 
Офицерским патрулям и полевой жандармерии пришлось прочесать колонны и дать 
командирам строгие приказы погрузить людей в эшелоны. Наконец, после трудного 
пути поезда 29 апреля прибыли в место назначения — Линц. По расчетам немецких 
командных инстанций, войска южной группы РОА по прибытии в этот район должны 
были оказаться в подчинении группе армий "Юг". Это противоречило желаниям 
армейского штаба РОА, но никакого практического значения это требование все 
равно не имело. Командующий группой армий "Юг" генерал-полковник Рендулич 
"очень любезно" принял Трухина в своей штаб-квартире под Линцем и дал согласие 
на ускоренную доставку недостающего оснащения и вооружения. Так как никаких 
возможностей для применения 2-й дивизии Рендулич не видел, было решено, что 
войска двинутся на Тржебон, к востоку от Будвайса, где займут оборонительные 
позиции, завершат формирование и будут ждать развития событий. Настроение в 
армии было еще вполне боевое, и в Дойч-Бенешау полки во всем блеске прошли 
парадом перед своим дивизионным командиром. [204] 
Стягивание всех частей РОА в одном районе и их объединение с Казачьим корпусом 
в этот период связаны также с усилиями командиров РОА установить контакт с 
западными державами. После провала всех предыдущих попыток оставалось последнее 
средство — наглядно продемонстрировать союзникам значение Освободительной армии.
 Активную деятельность в этом направлении развернул Жеребков{554} — сначала за 
спиной у недоверчивых немцев, а с апреля 1945 года — с одобрения Главного 
управления СС{555}. Юрий Сергеевич Жеребков, сын генерала русской царской армии,
 видный деятель русской эмиграции во Франции, уехал из Парижа и примкнул к 
Освободительному движению. В рамках главного организационного управления КОНР, 
подчинявшегося генерал-майору Малышкину, он сначала руководил "отделом связи с 
правительственными учреждениями", а с марта 1945 года, когда немцы полностью 
признали Власова, стал начальником подчиненного непосредственно Власову отдела 
внешних сношений, то есть фактически занимал пост министра иностранных дел КОНР,
 и в его задачи входило также представительство при германском министерстве 
иностранных дел. Жеребков с самого начала мечтал назначить в нейтральные страны