свой, пусть крохотный вклад в победу над Германией{515}. Всего полтора года 
назад, 16 декабря 1943 года, президенту Бенешу пришлось молча выслушать в 
Москве язвительное замечание Молотова насчет отсутствия сопротивления в 
протекторате{516}. А теперь чешский народ, как выразился Бенеш, тоже доказал 
свою "готовность к сопротивлению". Восстание вспыхнуло почти спонтанно, оно 
было направлено прежде всего против "немцев" — оккупантов и "врагов на 
протяжении трех столетий". Но за ширмой вооруженной борьбы против внешнего 
врага скрывалась внутриполитическая борьба за будущее устройство страны между 
демократическими партиями и коммунистами, которые, возлагая свои надежды на 
Советский Союз, стремились к социалистическим преобразованиям в обществе{517}. 
В этом и следует искать истоки тезиса об "освободительной миссии Советской 
армии в Чехословакии". Официальная версия гласит, что население Праги под 
руководством коммунистической партии поднялось против фашистских оккупантов, а 
когда борьба вступила в критическую стадию, в город в последнюю минуту 
ворвались танки советских 3-й и 4-й гвардейских танковых армий генералов 
Рыбалко и Лелюшенко, освободили Прагу и — что, вероятно, еще существеннее — 
довели до победного завершения первый этап "народно-демократической [192] 
революции"{518}. Так были скреплены вечный союз между СССР и Чехословакией и 
братские узы обоих народов. 
Между тем, восстание в Праге началось утром 5 мая 1945 года, а передовые части 
1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева достигли города только 
через четыре дня, утром 9 мая. Если мы хотим понять роль РОА в пражских 
событиях, нам следует разобраться в военном положении до и после ее 
вмешательства. Когда 6-7 мая 1-я дивизия генерал-майора Буняченко вступила в 
бои на стороне повстанцев, чехи находились в бедственном положении. 3-я 
американская армия, находившаяся у Пльзеня, в 70 километрах западнее Праги, к 
этому моменту приостановила свое движение. Войска 1-го Украинского фронта 
стояли севернее линии Дрезден — Горлиц в 140 километрах от города, войска 2-го 
Украинского фронта — у Брюнна в 160 километрах, а войска 4-го Украинского 
фронта — у Оломоуца в 200 километрах от Праги{519}. Англичане и американцы не 
откликались на отчаянные призывы чехов о помощи (более того, американцы в 
занятом ими районе даже препятствовали населению в стихийной поддержке 
повстанцев), а советские войска были слишком далеко и не могли вмешаться. 
Поэтому 1-я дивизия РОА оказалась единственным источником помощи для повстанцев,
 и значение этой помощи трудно переоценить. 
Приведем свидетельства двух чешских очевидцев событий. Бывший член Чешского 
национального совета доктор Махотка пишет, что вмешательство власовской армии 
оказалось "решающим", существенно изменив военное положение в Праге в пользу 
повстанцев и сильно приободрив население. 
В те часы, когда нам не помогли ни американцы, ни англичане, ни советские, 
когда никто не откликался на наши бесконечные просьбы по радио, они 
единственные поспешили к нам на помощь{520}. 
По мнению полковника Чехословацкой народной армии доктора Степанека-Штемра, в 
мае 1945 года начальника отдела связи 1-го Чехословацкого корпуса, главной 
заслугой власовцев было то, что 
сохранилась старая историческая часть города и большая часть населения осталась 
целой и невредимой... Несомненно, именно благодаря участию власовцев в 
восстании на стороне чешских [193] патриотов — хотя бы и продолжавшемуся всего 
несколько часов — Прага была спасена от разрушения{521}. 
В этой связи Степанек-Штемр ссылается на публикации прежних лет{522}, в которых 
"войскам РОА отводилась ведущая роль в освобождении одного из крупнейших 
городов Европы" и говорилось о том, что они "в 24 часа очистили город от 
немцев". Он называет эти публикации "исторически достоверными и правдивыми", 
противопоставляя их клевете просоветских чешских авторов. 
Когда в ночь на 8 мая 1-я дивизия РОА преждевременно прекратила военные 
действия, положение повстанцев опять осложнилось, хотя и ненадолго и лишь в 
отдельных местах. Прекращение боев и вызванное этим уныние повлияли на решение 
ЧНС вступить в переговоры с немецким командующим генералом Туссеном и заключить,
 наконец, соглашение о беспрепятственном отходе немецких войск и учреждений и 
об условиях сдачи немцами оружия Чехословацкой национальной армии{523}. Этот 
эпизод в просоветской исторической литературе трактуется как грубая ошибка и 
даже как измена "принципам освободительной борьбы" в Праге{524}. Но Пражское 
восстание с самого начала было, как указывают различные авторы, "ненужным" и 
"излишним"!{525}, а к этому моменту, когда немцы ввиду капитуляции вермахта 
думали лишь о том, как бы поскорее и без препятствий добраться до позиций 
американской армии, и вовсе потеряло всякий смысл и могло лишь осложнить идущую 
полным ходом капитуляцию. Таким образом, протокол об условиях капитуляции 
немецких вооруженных сил, который 8 мая в 16.00 подписали председатель ЧНС 
профессор Пражак, его заместитель коммунист Смрковский{526}, доктор Котрлий, 
капитан Неханский, генерал Кутлвашр и подполковники Бюргер и Каданька, а также 
генерал Туссен, полностью отвечал интересам Праги и ее жителей^. Этот документ 
никак нельзя счесть оскорбительным для чешской стороны. Кстати, примеры 
соглашений о беспрепятственном отводе вражеских гарнизонов можно найти и в 
более ранних войнах. Так, в 1813 году одержавшие победу русские и прусские 
войска обеспечили французским гарнизонам крепостей Торн и Шпандау 
беспрепятственный отход на почетных условиях и даже без сдачи оружия{527}. 
Назвать эту капитуляцию "постыдным актом" могли лишь те, для кого соображения 
престижа оказались дороже судьбы старинного города и его жителей, для кого было 
важно физически добить уже ...../194] сдавшегося врага и нажить на этом 
политический капитал. А Советскому Союзу, присвоившему себе славу освободителя