пропагандисты, обучавшиеся в Дабендорфе, распространили свою деятельность на 
членов нерусских добровольческих формирований вермахта, большинство которых не 
испытывало никакого желания подчиняться русским, предпочитая оставаться в своих 
национальных легионах, организованных по этническому признаку. В отдельных 
случаях излишне ретивые офицеры РОА заявляли туркестанцам и кавказцам, не 
желавшим служить в РОА, что они "дезертиры, угрожали им трибуналом и тем самым 
вынуждали пойти в РОА"{341}. Были составлены регулярные мобилизационные 
предписания и иногда применялись методы вербовки, аналогичные тем, что 
использовались, например, при формировании Чехословацкого легиона в России в 
первую мировую войну, но противоречащие принципу добровольности. Поэтому и ОКВ, 
и Главное управление СС высказались против превышений органами власовской армии 
их полномочий. 
Впрочем, все это были побочные явления, не оказавшие влияния на создание РОА. 
Когда осенью 1944 года началось формирование Вооруженных Сил КОНР, настоящие 
трудности были связаны не с мобилизацией, а с вопросами материального 
обеспечения. Десятки, если не сотни тысяч советских военнопленных осенью 1944 
года по доброй воле заявили о готовности вступить в РОА. В кругах так 
называемых восточных рабочих тоже проявилась солидарность с власовским 
движением. Власов мог также рассчитывать на сотни тысяч русских солдат, 
служивших в добровольческих [126] формированиях под немецким командованием или 
в немецких частях: подавляющее большинство их выразило желание присоединиться к 
настоящей русской армии{342}. Начальник командного отдела штаба армии полковник 
Поздняков, по долгу службы прекрасно осведомленный о положении с личным 
составом, подчеркивал, что наплыв добровольцев в РОА настолько велик, что из-за 
острой нехватки оружия возможно удовлетворить лишь часть заявлений. Удалось 
также создать обширный офицерский резерв и выбрать из него наиболее подходящие 
кандидатуры для уже сформированных подразделений. [127] 
Глава 6. РОА на Одерском фронте.
По всей вероятности при создании РОА по русско-немецкому соглашению 
предполагалось как можно скорее дать русским войскам возможность проявить себя 
на Восточном фронте. Генерал Власов и штаб армии исходили из того, что все три 
дивизии, или по крайней мере 1-я и 2-я, после формирования объединятся с 
Казачьим кавалерийским корпусом и прочими частями армии под верховным 
командованием Власова и возьмут на себя самостоятельный участок фронта на 
Востоке{343}. Мы не знаем точно, каковы именно были их планы, но до какой-то 
степени о них можно судить по беседе постоянного представителя Главного 
управления СС у Власова обер-фюрера СС доктора Крёгера с Гиммлером 8 января 
1945 года. Доктор Крёгер сказал, что желательно 
формировать новые дивизии постепенно, сначала вывести на поле боя две дивизии в 
полном составе, чтобы они показали, на что способны... Главнокомандующим будет 
генерал Власов... Было бы важно после формирования первых двух дивизий провести 
хорошо продуманную операцию{344}. 
При подготовке к боевым действиям большое значение придавалось пропаганде. Как 
уже упоминалось, предусматривалось массовое распространение Пражского манифеста 
и призыва к солдатам, офицерам и генералам Красной армии переходить на сторону 
РОА. Лишь доказав свою боеспособность, РОА могла рассчитывать на расширение 
своего состава до 10 дивизий. Еще в начале апреля [135] 1945 года командование 
Люфтваффе, рассчитывая на наступление 1-й и 2-й дивизий РОА на Восточном фронте,
 развернуло работу по созданию условий для совместных действий "тактического и 
пропагандистского" характера уже сформированных летных подразделений РОА и 
сухопутных войск. С этой целью 5-я русская истребительная эскадрилья и 8-я 
эскадрилья ночных бомбардировщиков на время своего боевого применения получили 
независимость от ВВС РОА, и им были приданы машины специального назначения. 
Между тем к началу 1945 года ситуация решительно изменилась. Красная армия, 
смяв немецкий Восточный фронт, продвинулась к Одеру, и вопрос о дальнейшем 
развертывании РОА был снят с повестки дня. В этот период, когда на фронт были 
брошены последние немецкие резервы, временные боевые формирования и даже 
необученные запасные части, когда из курсантов военных школ пришлось создать 
отряды юнкеров, чтобы хоть какого противостоять противнику, многие обратили 
взгляд к частям РОА, находившимся еще в процессе формирования. Гитлер, не 
понимавший политических целей РОА, в выступлении 27 января 1945 года заявил, 
говоря о 1-й дивизия, что имеются лишь две возможности -"либо она на что-то 
годится, либо нет". В первом случае ее следует рассматривать как "регулярную 
дивизию", во втором — было бы идиотизмом вооружать [такое формирование], когда 
я, за неимением оружия, не в состоянии обеспечить даже немецкую дивизию. Я бы с 
гораздо большим удовольствием сформировал немецкую дивизию и отдал бы все это 
оружие ей. 
В этой критической ситуации начальник Главного управления СС, обергруппенфюрер 
СС, генерал Ваффен-СС Бергер предложил незамедлительно проверить боеспособность 
русских солдат на деле. Генерал Власов не возражал, напротив — он и сам давно 
уже хотел предпринять что-нибудь, что привлекло бы внимание к РОА и 
способствовало бы дальнейшему развитию Освободительного движения. 
По приказу Власова и генерал-майора Трухина полковник Сахаров составил из 
отборных добровольцев батальона охраны, учебного лагеря в Дабендорфе и 
юнкерской роты ударную группу из трех взводов, которыми командовали лейтенанты 
Анихимовский, Малый и А. Высоцкий{345}. Командиром группы стал Сахаров, его 
заместителем — капитан граф Ламсдорф. О своей готовности участвовать в первом 
фронтовом сражении заявили подавляющее большинство [136] личного состава 
батальона охраны и многие курсанты дабендорфских курсов, причем бывшие офицеры 
Красной армии готовы были пойти в бой рядовыми, что свидетельствует о высоком