по немецкой номенклатуре 700-я пех-див. (русс.) — под командованием 
генерал-майора М. М. Шаповалова, с начальником штаба полковником А. Н. 
Высоцким-Кобзевым, так и не сдвинулась с подготовительной стадии{152}. 
Практически существовал лишь дивизионный штаб. К 12 февраля 1945 года дивизия 
располагала 10 тысячами добровольцев{153} и прилагались усилия по добыванию 
учебного оружия. При более благоприятных обстоятельствах эта дивизия 
сформировалась бы в кратчайший срок — порукой тому личность командира дивизии, 
значительного, хотя и мало известного деятеля Освободительной армии. Михаил 
Михайлович Шаповалов, родившийся в 1901 году в деревне Новостровенка под 
Курском в семье бедного крестьянина, принадлежал к числу тех высших командиров, 
которые были обязаны своей карьерой исключительно Красной армии{154}. В 1937 
году, будучи начальником штаба укрепленного района возле Владивостока, 
Шаповалов был арестован и под страшными пытками подписал признание своей вины. 
Однако после восьмимесячного заключения в тюрьмах НКВД его внезапно освободили 
и направили в Севастополь, на пост командира артиллерийской школы. В 1939-41 гг.
 Шаповалов учился в Академии им. Фрунзе, в [58] августе 1941 года командовал 
сформированной им под Феодосией 320-й стрелковой дивизией, затем — 
моторизованной группой у Керчи и, наконец, с 30 июня 1942 года был командиром 
1-го отдельного стрелкового корпуса Особой армии Северо-Кавказского фронта, 
державшего береговую оборону на Черном море от Благовещенской до Лазаревской. 
30 июля 1942 года корпус был брошен на оборону Кубани и вскоре разбит под 
Армавиром. 14 августа 1942 года Шаповалов, убежденный противник сталинского 
режима, сдался под станицей Ярославской войскам 1б-й моторизованной пехотной 
дивизии, чтобы "активно участвовать в борьбе против ненавистного ему 
сталинского правительства и существующей в СССР системы"*. По-видимому, он так 
и не успел узнать, что 1 октября 1942 года постановлением Совета Народных 
Комиссаров ему было присвоено звание генерал-майора{155}. Те, кто принял это 
решение, явно не знали, что Шаповалов уже давно перешел на сторону немцев и что 
с начала сентября 1942 года в советских войсках на Кавказе циркулировали 
написанные им листовки, которые, по словам офицеров-перебежчиков, "оказывали 
большое воздействие" и обсуждались "даже в высших офицерских кругах"{156}. 
Из сухопутных войск высшему командованию РОА, кроме нескольких армейских частей 
и трех дивизий, подчинялась еще запасная бригада и офицерская школа, а также 
противотанковая бригада (последняя, правда, лишь до ее вступления в боевые 
действия). В РОА эта противотанковая бригада играла роль особой ударной 
группы{157}. Она была сформирована с согласия Власова по приказу 
организационного отдела генштаба ОКХ генералом добровольческих соединений, 
чтобы доказать боеспособность Освободительной армии и таким образом ускорить ее 
создание. Бригада состояла из четырех отдельных противотанковых дивизионов 
(10-го, 11-го, 13-го, 14-го — 12-й состоял из кавказцев), каждый из которых 
подразделялся на три истребительных группы и 30 отделений истребителей 
танков{158}. Личный состав дивизиона насчитывал 35 офицеров и 275 рядовых, так 
что противотанковая бригада в общем счете имела 140 офицеров, 1100 
унтер-офицеров и солдат и располагала 1200 штурмовыми орудиями и 2400 ручными 
противотанковыми гранатометами "панцерфауст", которые благодаря простоте 
обращения с ними особенно пришлись по душе русским солдатам. 
Формировавшийся в Мюнзингене с 1 февраля 1945 года 10-й противотанковый 
дивизион уже с середины месяца оказалось возможно приписать к 9-й армии (группа 
армий "Висла") на Восточном [59] фронте, в конце марта за ним последовал 11-й 
противотанковый дивизион, а формировавшиеся с 8 марта 1945 года на учебном 
полигоне в Деберице (III округ) 13-й и 14-й противотанковые дивизионы были в 
состоянии боевой готовности в начале апреля{159}. В бригаде, сформированной из 
отборных добровольцев и руководимой "молодцеватыми молодыми власовскими 
офицерами"{160}, царил самый боевой дух. Это особенно проявилось 8 апреля 1945 
года, когда немецкие отряды забрали у 13-го и 14-го противотанковых дивизионов 
большую часть их штурмовых орудий. Русский командир, майор Второв, не 
раздумывая, припрятал часть орудий у своих людей. Дело дошло до рукопашной с 
немецкими офицерами, Второв был арестован тайной полевой полицией, и из тюрьмы 
его выпустили только после вмешательства начальника инспекции в ОКХ 
подполковника Ханзена{161}. 
В тяжелых условиях протекало в Мюнзингене формирование запасной бригады РОА (в 
немецком обозначении — учебно-запасной бригады){162}, задача которой состояла в 
подготовке добровольцев из лагерей для военнопленных. Она являлась также 
резервной бригадой для подвижных частей Освободительной армии, и ее состав 
вполне соответствовал ее многообразному назначению. У командира бригады 
полковника С. Т. Койды были два помощника — по военной подготовке и 
материальному снабжению. Начальником штаба был подполковник Садовников. Из 
высших офицеров в бригаде служили также полковники Трофимов и Скухаревский. 
Командиром саперного батальона был майор Полницкий, погибший в апреле вместе с 
другими офицерами и солдатами при налете американской авиации. Организационно 
бригада выглядела следующим образом: штаб, взвод полевой жандармерии и военный 
оркестр, 1-й полк (штаб, три батальона, батарея с орудиями калибра 75 мм , 
танковая рота, кавалерийский взвод), затем артиллерийский дивизион, 
моторизованный батальон, батальон "панцерфаустов", кавалерийский эскадрон, 
отдел связи, саперный батальон, батальон артиллерийско^гехни-ческого снабжения, 
школа для младших командиров и батальон выздоравливающих. Количество оружия и 
техническое оснащение были самыми минимальными, обеспечение солдат даже самым 
необходимым из одежды и сапогами представляло большие трудности. Тем не менее 
бригада очень скоро разрослась до 7 тысяч человек, и можно было приступить к 
обучению. И хотя материальная часть запасной бригады РОА находилась в самом