пособниками"{872}. В качестве примера можно привести историю с лагерем 
восточных рабочих Круппамюле, находившимся на восточной границе Верхней Силезии.
 20 января 1945 года к этому лагерю, населенному русскими и украинцами, подошли 
советские танки. То, что произошло затем, описано в русской зарубежной прессе. 
Завидев бегущих им навстречу соотечественников, советские танкисты прекратили 
движение. В одном из танков открылся люк, высунулся командир. Не выходя из 
танка, он приказал всем обитателям лагеря собраться на лагерной площади. Когда 
большинство жителей лагеря, в основном женщины и девушки, старики и дети, 
собрались, танки вдруг открыли по ним огонь из пулеметов. Люди в панике 
бросились бежать — их настигали танки, давили гусеницами. В считанные минуты 
было уничтожено несколько сот человек{873}. 
О том, что это был не единичный. — хотя и особо вопиющий — случай, 
свидетельствует стенограмма совещания в ставке Гитлера 27 января 1945 года. 
Гитлеру было доложено, что кроме добровольцев "советские убивают также русских 
рабочих, работавших на нас. У нас есть доказательства"{874}. Лишь 
незначительная часть восточных [326] рабочих — 15-20% — получила после войны 
разрешение вернуться в родные места, большинство же было депортировано либо 
подвергнуто другим наказаниям{875}. 
В свете такого отношения советского правительства к шести-семи миллионам 
восточных рабочих и полутора миллионам военнопленных странно обвинять Власова в 
плохом обращении с этими людьми. Но сочувствие Тишкова и Титова советским людям,
 оказавшимся в руках у немцев, в данном случае не только неправомерно, оно еще 
и безосновательно, так как в действительности Власов с самого начала обратил 
все внимание и заботу к соотечественникам. К своим заслугам КОНР вполне мог бы 
причислить заботу о судьбе этих брошенных всеми, живших в нищете людей, которых 
собственное правительство считало предателями. 
Забота власовцев о восточных рабочих ярко проявилась еще на заре 
Освободительного движения. Так, в июне 1943 года полковник Боярский заявил 
протест против того, что "три миллиона русских рабочих в Германии" вынуждены 
носить, как он выразился, "еврейскую звезду" (нашивку со знаком "Ост"). С 
союзниками, заявил он, так не обращаются{876}. Полковник Мальцев, в марте 1944 
года осматривавший вместе с капитаном Бычковым и старшим лейтенантом 
Антилевским целый ряд лагерей восточных рабочих в окрестностях Берлина, 
направил в немецкие учреждения жалобы на состояние лагерей и добился улучшения 
— пусть только в местных масштабах{877}. Полковник Кромиади, который в декабре 
1944 года вместе с начальником личной охраны Власова капитаном М. В. Каштановым 
и лейтенантом В. Мельниковым выступал с речами от газеты "Воля народа" в 
городах верхнесилезского промышленного бассейна (Като-вице, Сосновец, Гливице и 
Лабанда), ознакомился с ужасающими условиями, в которых жили восточные 
рабочие{878}. Имея полномочия от Власова и КОНР, да и сам обладая достаточным 
авторитетом, Кромиади обратился в немецкие инстанции с требованием улучшить 
положение рабочих и добился успеха. Но КОНР поставил перед собой более широкую 
цель — добиться того, чтобы положение восточных рабочих вообще не зависело от 
немецких властей. Вскоре после создания Комитета были предприняты шаги по 
улучшению положения рабочих на основе договоренностей. Начальник гражданского 
управления Комитета генерал-майор Закутный рассказал об этом в интервью с 
корреспондентом газеты "Воля народа", опубликованном б декабря 1944 года{879}. 
[327] 
Прежде всего, КОНР требовал отмены тех ограничений, которые распространялись 
только на рабочих из России, не касаясь рабочих, мобилизованных из Западной 
Европы, и тем самым являлись безусловно дискриминационными. Так, было выдвинуто 
требование, чтобы "остовцам", как и другим рабочим из "союзных и дружественных 
стран", предоставили право свободного передвижения в нерабочее время, в том 
числе право пользования общественным транспортом и такими заведениями, как кино 
и рестораны. КОНР потребовал также отмены знака "0ст" и замены его 
национальными знаками различия. Остальные требования касались материального 
положения восточных рабочих: улучшения снабжения продуктами питания, одеждой и 
предметами первой необходимости, особенно для детей, организации ремонтных и 
пошивочных мастерских и, наконец, введение справедливой налоговой системы по 
семьям. Медицинское управление разработало целую систему мероприятий по охране 
матерей и младенцев, обеспечению сирот, инвалидов труда и членов семей солдат 
РОА{880}. Особое внимание предполагалось уделить детям и молодежи, которые до 
сих пор были фактически предоставлены самим себе. Предусматривалась организация 
детских садов, введение школьного обучения для детей школьного возраста. 
25 ноября 1944 года в Троппау состоялся конгресс по объединению молодежной 
работы на основе Пражского манифеста под руководством КОНР{881}. 
Организационный комитет Союза молодежи народов России (СМНР) с энтузиазмом 
приступил к работе. Комитет стремился заинтересовать идеями Освободительного 
движения юношей и девушек разного возраста и оказать им духовную и материальную 
поддержку. К работе Союза предполагалось привлечь не только молодых людей в 
лагерях восточных рабочих, но и армейскую молодежь и военнопленных. 
Предусматривалось проведение спортивных мероприятий и вечеринок, посещение кино 
и концертов, лекции и экскурсии. Предполагалось в кратчайший срок — до марта 
1945 года — открыть курсы по подготовке молодежных руководителей в Айзе-нерце. 
Вене и Карлсбаде. 
Важной целью гражданского управления КОНР являлась реорганизация управления 
лагерей восточных рабочих, прежде всего путем привлечения надежных людей из 
рядов русских рабочих в лагерную администрацию. Тогда восточные рабочие были бы 
окончательно избавлены от произвола немецких учреждений. Выдвигалось требование 
ввести в организации Немецкого Рабочего фронта полномочных [328] представителей