общественности политические цели Освободительного движения, то представить 
"антисоветские организации" КОНР и РОА простыми инструментами в руках немцев 
было значительно труднее. Тут советские сообщения буквально вязнут в 
противоречиях. Тишков, например, утверждает, что именно Гиммлер передал Власову 
через доверенное лицо, обергруппенфюрера Бергера, начальника Главного 
управления СС, подробные указания по формированию КОНР и РОА, а осуществлялись 
эти указания под контролем доктора Крёгера, постоянного представителя Гиммлера 
при русском генерале{846}. Значительная, хотя и скрытая роль приписывается при 
этом гестапо, которое якобы заранее проверяло и утверждало всех членов Комитета 
и вообще крепко держало КОНР в руках, "контролируя каждый его шаг через своих 
агентов". По уверениям советских [321] авторов, КОНР своим возникновением 
обязан лишь объединенным усилиям Гиммлера и гестапо. Тишков даже утверждает, 
будто название КОНР было всего лишь "ширмой, вывеской для внешнего мира", во 
внутренней переписке "гитлеровцы" называли его "зондеркоммандо В при Главном 
управлении СС" — такая организация действительно существовала, но никакого 
отношения к КОНР не имела и выполняла совершенно другие функции. Речь идет о 
"зондеркоммандо Ост", представлявшей собой рабочий штаб Главного управления 
безопасности рейха. Входили в него в основном прибалтийские немцы, 
сочувствовавшие власовскому движению. Они видели свою задачу в том, чтобы 
поддерживать "власовскую акцию" путем использования так называемой "рутины 
рейха", в частности, отстаивать ее от враждебных поползновений со стороны 
национал-социалистической партии и гестапо{847}. Глава зондерком-мандо доктор Ф.
 Бухардт хотел, чтобы его считали представителем русских интересов у немцев, а 
не наоборот. 
Тишков часто противоречит не только историческим фактам, но и самому себе. Так, 
он вынужден признать, что "предатель" Власов с того самого момента, как он 
оказался в плену (в 1942 году), не переставал выдвигать перед немцами 
требование о создании политического центра как необходимой предпосылки для его 
участия в борьбе против большевизма{848}. Он признает, что после создания КОНР 
Власов уже не был "простой марионеткой" немцев, и следовательно, предательство 
как бы переносится на новый, более высокий уровень. Немецкое правительство, 
пишет Тишков, признало Власова "руководителем русского освободительного 
движения", признало определенные права за КОНР и заключило с ним политические и 
военные соглашения. В этой связи и Тишков, и Титов ссылаются на финансовое 
соглашение от 18 января 1945 года, в котором рейх заявлял о своей готовности 
предоставить КОНР необходимые для его деятельности денежные средства в форме 
кредита с долговым обязательством{849}. Заключение этого договора между 
"правительством Великого Германского рейха", представленного государственным 
секретарем министерства иностранных дел бароном Штенграхтом фон Мойландом, и 
"президентом Комитета освобождения народов России генерал-лейтенантом Власовым" 
проходило в торжественной обстановке, в присутствии видных представителей обеих 
сторон: с немецкой стороны здесь находились начальник отдела протокола 
посланник А. фон Дорнберг, посланник В. фон Типпельскирх, советник посольства Г.
 Хильгер, тайный советник В. Танненберг, [322] государственный секретарь 
министерства финансов Ф. Рейнгардт; с русской — уполномоченный КОНР при 
министерстве иностранных дел Ю. С. Жеребков, начальник финансового управления 
КОНР профессор С. А. Андреев и его заместитель Ф. Ф. фон Шлип-пе, а также 
начальник главного организационного управления КОНР генерал-майор В. Ф. 
Малышкин. Договор свидетельствовал о полном признании КОНР со стороны Германии. 
Даже советские авторы считают нужным упомянуть о независимости КОНР, хотя тут 
же заявляют о том, что это была чистая фикция{850}. Из рас-суждений Тишкова и 
Титова можно также заключить, что РОА находилась на положении независимой 
воюющей державы — по крайней мере де-юре. Авторы подчеркивают, что РОА имела 
собственные судебные органы, службу безопасности и разведку. Тишков придает 
особое значение тому, что Власов, будучи признанным вождем Русского 
освободительного движения, являлся также главнокомандующим вооруженных сил и в 
этом качестве был верховным военным судьей РОА. 
В советской историографии КОНР изображается столь противоречиво, что нам 
кажется необходимым лишний раз обрисовать подлинные его контуры, описать его 
структуру и функции. Только понимая характер этой организации, структурно 
сходной с правительством, можно понять, почему немецкое министерство 
иностранных дел рассматривало соглашение с генералом Власовым как 
внешнеполитический акт (впрочем, эта точка зрения соответствовала замыслам 
Гитлера на начальном этапе развития Русского освободительного движения){851}. 
Как писал доктор Бухардт, власов-ское движение "развилось без немцев и даже 
вопреки им", "его политическое значение" постоянно возрастало за счет 
"собственной динамики", пока оно фактически не образовало "государства в 
государстве" в немецкой сфере власти{852}. Политическим руководящим органом 
являлся возглавляемый Власовым Президиум КОНР в составе генерал-майоров Ф. И. 
Трухина и В. Ф. Малышкина, генерал-майора профессора Д. Е. Закутного, 
генерал-лейтенантов Г. Н. Жи-ленкова и Е. И. Балабина, профессоров Ф. П. 
Богатырчука, Н. Н. Будзиловича и С. М. Руднева. Кандидатами в Президиум были 
профессора П. Н. Иванов и Ю. А. Музыченко{853}. Сам Комитет, состоявший из 50 
членов и 12 кандидатов, практически выполнял функции общего собрания{854}. К 
нему присоединились также национальные комитеты отдельных народов России, 
признавшие Власова: 
Русский национальный совет; Украинская национальная рада; [323] Белорусская 
национальная рада; Национальный совет народов Кавказа; Национальный совет 
народов Туркестана, Главное управление казачьих войск и Калмыкский национальный 
комитет. Из этих национальных органов в КОНР на правах членов вошли, в числе