не говоря уже о какихлибо проявлениях сопротивления.
      Деятельность полиции становилась тем самым ничем не ограниченной и 
распространялась на все сферы жизни нации. Из оборонительного органа 
государства она становилась наступательным. Более того, она превращалась в 
орган «воспитания народа» и «очистки нации от нежелательных идей и мыслей». 
Хауптштурмфюрер СС, сотрудник СД Альфред Шведер сформулировал задачи этой 
полиции следующим образом: «Она должна привести немецкий народ к единому образу 
мышления и исключить антинародные деструктивные действия».
      Концепция Гейдриха ликвидировала все оковы, возлагавшиеся на традиционную 
полицию законами государства и международного права. Правовед СД Вернер Бест 
предписывал ей вездесущность.
      Другими словами, Гейдрих хотел иметь полицию, обладавшую безграничной 
властью, с главной задачей обеспечения диктатуры фюрера — Адольфа Гитлера. 
Можно ли было возложить подобную задачу на полицию Веймарской республики, 
которая исходила из необходимости соблюдения законов и положений конституции? 
Ни в коем случае! Можно ли было доверять руководству, придерживающемуся норм 
прусского законодательства? Нет и еще раз нет!
      И Гейдрих знал, как следовало поступить. СД следовало занять все ключевые 
позиции в новой политической полиции, сама же она выводилась из подчинения 
министерства внутренних дел. На заключительном этапе полиция и СС должны были 
стать единым охранным органом государства. Более того, Гейдрих вынашивал планы 
превращения полиции, СС и государственной бюрократии в одно целое.
      Проекты шефа СД увлекли Гиммлера, хотя «старые бойцы» и предупреждали его,
 что объединение СС с полицией нанесет огромный ущерб популярности черного 
ордена. Рейхсфюрер СС намеревался стать полицейским владыкой третьего рейха. 
Тем более что Гейдрих уже начал использовать Баварию в качестве своеобразного 
испытательного полигона.
      9 марта 1933 года в результате националсоциалистского переворота в 
Баварии Гиммлер был назначен палицейпрезидентом Мюнхена, а через неделю — 
политреферентом баварского министерства внутренних дел и начальником 
политической полиции Баварии. Он тут же сделал Гейдриха своим заместителем.
      В Баварии они делали первые шаги. И этот опыт намеревались в скором 
времени перенести на всю страну. В баварском министерстве внутренних дел 
Гиммлер создал управление «начальника политической полиции Баварии», а Гейдрих 
приступил к ее созданию, внедряя в ее состав сотрудников СД. Если ранее 
политическая полиция являлась частью полиции общественного порядка, то теперь 
Гейдрих вывел ее из подчинения полицейского управления и сделал самостоятельной.

      Затем шеф СД стал создавать отделы и рефераты политической полиции в 
окружных и районных правлениях, подчинявшихся непосредственно начальнику 
политической полиции Баварии. Эти отделы и рефераты получили право привлекать 
полицию общественного порядка к своим акциям.
      Следующим шагом стало подчинение концентрационных лагерей, образованных 
гауляйтером и министром внутренних дел Баварии Адольфом Вагнером для разгрузки 
переполненных политическими заключенными тюрем, начальнику политической полиции.

      В соответствии с распоряжением «о защите народа и государства», изданным 
президентом страны, полиция имела право отправлять в концентрационные лагеря 
граждан в качестве «превентивной меры» даже по малейшему подозрению в 
антигосударственной деятельности. Теперь Гиммлер неожиданно для себя получил 
большую власть. Уже никто не мог удержать его стремления к политической чистке. 
Формально подчиняясь министру внутренних дел, Гиммлер, пользуясь своим статусом 
рейхсфюрера СС, реально оставался самостоятельным даже и по отношению к Рёму, 
начальнику штаба СА.
      Гиммлер и Гейдрих не замедлили воспользоваться своим почти ни от кого 
независимым иерархическим положением. Вскоре Дахау превратилось в нарицательный 
символ ужаса и варварства, хотя первая волна националсоциалистского террора 
уже прокатилась. Гиммлер потом вспоминал: «Хотя по требованию различных 
министерств из концентрационных лагерей в Пруссии и других землях было выпущено 
большое число политзаключенных в течение 1933 года, я в Баварии на это не 
пошел».
      Баварский наместник фон Эпп был недоволен «большим числом нарушений 
законов и самоуправства при арестах» и написал 20 марта 1934 года Вагнеру, что 
подобный произвол может «поколебать доверие народа к законам». Но Вагнер не 
стал вмешиваться.
      Тогда в дело вмешался обычно индифферентный имперский министр внутренних 
дел Фрик, направивший Гиммлеру 30 января 1935 года свой протест. «Я уже 
неоднократно указывал на довольно большое число заключенных в Баварии, — писал 
он, — не получая убедительных объяснений по этому поводу со стороны 
политической полиции… И число их не сокращается, превышая общее количество по 
всей стране, включая Пруссию».
      Однако Гиммлер проигнорировал и это предупреждение.
      Баварское экспериментальное поле стало тесным для Гиммлера и Гейдриха, да 
и остальные 16 земельных управлений полиции еще не были объединены в одних 
руках. Им приходилось торопиться, так как Геринг в Пруссии успел уже создать 
политическую полицию — гестапо, которая в структурном отношении мало чем 
отличалась от аппарата ГиммлераГейдриха: она тоже была выделена в 
самостоятельную организацию, подчинена одному человеку и стала независимой от 
государства и партии.
      Развернувшаяся среди националсоциалистских лидеров борьба за власть