преобразована в так называемую европейскую военную академию, в которой ненемцы 
могли даже критически оценивать националсоциалистскую партийную программу, а в 
Голландии планировалось сооружение «памятника германскому воину».
      Но и у офицеров войск СС представление о мире, в который они когдато 
верили, стало меняться. Идеологическая нить, связывавшая таких фюреров, как 
Штайнер, Хауссер, Биттрих и Дитрих, с «черным орденом», становилась из месяца в 
месяц все тоньше и тоньше. Вера в Гитлера была подорвана, уверенности в 
окончательную победу уже не было, появились угрызения совести. Личный состав 
дивизий СС, оказавшийся между идеологическими фронтами, толком уже не знал, 
относится ли он попрежнему к охранным отрядам.
      По определению швейцарского социолога Рольфа Биглера, в войсках СС стало 
складываться своеобразное отношение к государственному авторитету и 
правительству. «Для солдат и офицеров их части становились истинным отечеством, 
а связующим мистическим звеном — память о тяжелых боях и павших товарищах».
      Даже генералы войск СС стали проявлять большую самостоятельность и 
определенное непослушание в отношении вышестоящих инстанций. Характерный пример 
— поступок Пауля Хауссера, получившего в феврале 1943 года распоряжение 
остановить наступавшие советские войска и удержать Харьков. Когда же 12 февраля 
русским удалось выйти в тылы его 2го танкового корпуса и создалась угроза 
окружения, Хауссер отдал приказ оставить город, несмотря на строжайшее указание 
фюрера не отступать. 15 февраля его корпус вышел из сжимавшегося кольца, не 
выполнив распоряжений главного командования сухопутных войск, но сохранив 
личный состав и технику. Генералфельдмаршал фон Манштейн140 буквально через 
несколько дней использовал корпус Хауссера при организации своего 
контрнаступления. Гитлер высказал недовольство непослушанием генерала, но 
трогать его не стал.
      Командование вермахта отмечало факты непослушания и самостоятельных 
действий и у других генералов войск СС. Так, командира лейбштандарта Дитриха 
обвинили в выдвижении своих подразделений в сторону Ростова «изза престижных 
соображений». Генералфельдмаршал Клейст отдал приказ, в котором командиру 
дивизии СС «Викинг» предписывалось:
      1. Впредь занимать позиции строго в указанных районах.
      2. Представить объяснения о причинах занятия дивизией рубежей в нарушение 
распоряжений штаба корпуса.
      Проявления независимости и самостоятельности своих генералов пришлось 
прочувствовать и Генриху Гиммлеру. 23 ноября 1942 года начальник управления 
кадров СС Максимилиан фон Херф доложил ему: «Вокруг Юттнера собирается круг лиц,
 за которыми следует установить наблюдение. Это в первую очередь группенфюрер 
СС Петри и бригадефюрер СС фон Йена и Ханзен. Они далеки от воззрений 
эсэсовских лидеров. Их стремление — стать солдатами гвардии, все остальное для 
них — второстепенное дело».
      Хотя рейхсфгорер СС и не имел никогда тесных связей с войсками СС, он все 
же не мог пройти мимо все увеличивавшейся бреши, образовавшейся между ними и 
орденом. Проявления отчуждения не стали для него неожиданными. Еще 5 марта 1942 
года он записал в своем дневнике: «Предвижу опасность того, что войска СС под 
девизом „военной необходимости“, как в свое время вермахт, использовавший 
лозунг „мероприятий по усилению обороны страны“, начнут вести собственную 
жизнь».
      Самостоятельность начала проявляться с мелочей: нежелания командования 
войск СС завязывать более тесные отношения с остальными эсэсовцами; попыток 
введения рангов, соответствовавших чинам и званиям вермахта; быстроты 
подчинения приказам командования вермахта вопреки четким предписаниям 
рейхсфюрера СС.
      Когда во время налета самолетов союзников на Берлин 600 солдат войск СС 
предоставили себя в распоряжение военного коменданта, Гиммлер в сердцах отдал 
распоряжение:
      «Если впредь хоть один солдат войск СС будет предоставлен в распоряжение 
командования вермахта, я не только сниму, но и арестую коменданта Берлина».
      Рейхсфюрера СС беспокоили и явления несколько иного плана. Так, комендант 
войск СС Нюрнберга штандартенфюрер СС Ло наотрез отказался устанавливать 
контакты с организациями СС и СД города. 10 октября 1941 года отдел СД 
Нюрнберга докладывал: «Бригадефюрер СС Мартин, высшее должностное лицо по линии 
СС в городе, приложил все свои усилия по созданию единого блока всех 
организаций СС… Его попытки включить в него и войска СС ничего не дали изза 
непонятной и упрямой позиции штурмбанфюрера СС Ло».
      Гиммлер снова и снова напоминал руководству войск СС, что их истинный дом 
— это охранные отряды, потребовав в августе 1941 года сохранения в частях 
эсэсовских званий офицерского состава. Штайнеру дали указание не подписывать 
более свои приказы титулом «генерал Штайнер». В то же время Гиммлер был 
вынужден разрешить командованию войск СС, начиная с бригадефюрера, носить и 
соответствующее звание, принятое в вермахте.
      В целях поднятия уровня мировоззренческого сознания солдат войск СС были 
отданы строжайшие распоряжения по выработке у личного состава «твердого и 
фанатичного националсоциалистского мировоззрения и приверженности идеям фюрера 
рейха Адольфа Гитлера». Гиммлер в связи с этим объявил: «Оценку способности 
каждого фюрера СС командовать подразделением или частью я буду впредь оценивать 
не только по уровню боевой подготовки, но главным образом по результатам 
воспитательной работы, когда каждый офицер, унтерфицер и солдат станет бойцом, 
не страшащимся никаких кризисных явлений».
      На это распоряжение фактически не обратил внимание ни один генерал СС,