положении, не имея ни власти, ни уважения. И что произойдет с СС и полицией 
через 10 лет, если и далее сохранится такая обстановка».
      Гиммлер наделил своих сатрапов расширенными полномочиями, подчинив в зоне 
их ответственности все подразделения и учреждения СС, начальников полиции 
общественного порядка, полиции безопасности и СД, а также местные 
представительства главного административного управления, не забыв и войска СС.
      Тем не менее главные управления и ведомства не усмирили свою строптивость,
 судя по «временным служебным распоряжениям» от 8 января 1943 года, в которых 
все члены СС подчинялись высшим эсэсовским и полицейским чинам в вопросах 
поведения и жизненной позиции, приказы же и распоряжения в области своей 
компетенции могли отдавать соответствующие главные управления и ведомства.
      Рейхсфюреру СС стало ясно, что авторитет его высших чинов остался лишь на 
бумаге.
      Гиммлер неоднократно возвращался к вопросу о единстве СС. В 1943 году он 
говорил: «Для всех без исключения фюреров СС орден СС со всеми его 
ответвлениями должен быть единым блоком, единым организмом».
      Акты различных третейских разбирательств и многочисленных дисциплинарных 
нарушений свидетельствуют, однако, что орден в действительности представлял 
собой скопище самых различных и даже воинствующих элементов. Среди высшего 
руководства СС вряд ли нашелся хоть один человек, который бы не обвинил другого 
в отклонениях от политической линии и попрании идей охранных отрядов. Высший 
эсэсовский и полицейский чин в Сербии, группенфюрер СС Август Майзнер, возбудил 
судебное разбирательство против своего коллеги, группенфюрера СС Харальда 
Турнера, начальника тамошней военной администрации, за то, что тот в пьяном 
виде разболтал в местном ресторане подробности предстоявшей операции против 
партизан и тем самым, мол, выдал военную тайну. Майзнер обвинил Турнера и в 
деяниях, направленных против вермахта, видя в нем опасного конкурента.
      Турнер так отреагировал на это, обращаясь к Майзнеру: «Своими действиями 
вы доказали, к сожалению, что ничего не поняли в сути ордена СС, который должен 
представлять собой сообщество людей, давших единую клятву. В еще меньшей 
степени это касается моей идеи ограничить властные вожделения вермахта и 
обеспечить нашими совместными усилиями свое господствующее положение в регионе».

      Бригадефюрер СС Отто Вехтер, губернатор Галиции, будучи адептом 
националсоциализма, встал тем не менее на сторону противника СС 
генералгубернатора Франка, когда верный пес Гиммлера Крюгер начал против него 
борьбу. Вехтер заявил, что открытый им крестовый поход наносит ущерб авторитету 
немцев. Крюгер ответил на его выступление, заявив: «Хотя вы и носите форму 
бригадефюрера, своими действиями еще ни разу не доказали, что являетесь членом 
СС».
      Когда Отто Олендорф обвинил главного редактора «Черного корпуса» 
штандартенфюрера СС Гюнтера д'Альквена в гнусных выпадах против профессионалов, 
журналист ответил, что воззрения Олендорфа не соответствуют идеям и интересам 
СС. Олендорф обратился в административное управление с просьбой призвать 
штандартенфюрера к порядку. Личный секретарь Гиммлера, Рудольф Брандт, 
посоветовал им примириться, чтобы сотрудничать в дальнейшем в интересах СС.
      Группенфюрер СС Готтлоб Бергер постоянно жаловался на нападки на него 
коллег, в особенности со стороны обергруппенфюрера СС наследного принца цу 
ВальдеккПирмонта. Когда принц узнал о методах сотрудников Бергера по 
вовлечению «добровольцев» в войска СС и возбудил дело против вербовщика 
хауптштурмфюрера СС Ланге, Бергер взорвался:
      «В результате действий верховного чина СС и полиции создается 
катастрофическое положение, поскольку Ланге вмешивается в сферу деятельности 
католической церкви и сует свой нос в дело, давно уже решенное в ходе личных 
переговоров, возможно „собирая компрометирующие материалы“ и допрашивая 
родителей».
      Группенфюрер СС Артур ЗайссИнкварт, рейхскомиссар оккупированной 
Голландии, выступал против инициированного из Берлина формирования 
подразделений СС из местных жителей, поддерживая добрые отношения с движением 
Адриана Муссерта, заклейменного Гиммлером как «коррупционера».
      В Бельгии борьбу между собой вели сразу три эсэсовские группировки. 
Группенфюрер СС Эггерт Реедер, начальник военной администрации в оккупированных 
Бельгии и Северной Франции, поддерживал фламандских националистов, выступавших 
за объединение фламандских районов Бельгии с Голландией. Готтлоб Бергер опекал 
организацию бельгийских колаборационистов, настаивавших на отделении 
фламандских районов от Бельгии и присоединении их к Германии. Бельгийский же 
фашистский лидер Леон Дегрель вступил со своими единомышленниками в войска СС, 
«чтобы сохранить единую Бельгию».
      Тот же Бергер настраивал командира датского добровольческого объединения 
«Дания» штурмбанфюрера СС Мартинсена против датского последователя 
националсоциализма Фритса Клаузена, пока не понял, что Мартинсен на самом деле 
— противник немецкой политики в Дании.
      А в главных административнохозяйственных и оперативном управлениниях 
штаба СС находились финские добровольцы, имевшие эсэсовские звания, в истинную 
задачу которых входило негласное наблюдение за контактами СС с Финляндией.
      Из такого клубка личных и национальных интересов было, конечно, трудно 
создать единую организацию. К тому же агрессивный индивидуализм эсэсовских 
лидеров не останавливал их даже перед личностью рейхсфюрера СС. Поэтому 
«имперский Хайни» думал не столько о единстве ордена, сколько о том, чтобы 
сохранить свои позиции. Гиммлер имел привычку не принимать сразу нескольких