оккупантов с советской земли штандартенфюрер СС Пауль Блобель предпринял меры 
по уничтожению оставшихся следов. Возглавив спецкоманду, получившую название 
«команда 1005», он стал вскрывать места массовых захоронений и сжигать трупы на 
железных колосниковых решетках, обливая их бензином. Остававшиеся кости 
перемалывались. Огни осквернителей могил освещали зловещим светом последний акт 
трагедии, никогда ранее не имевшей место в завоевательных походах и войнах.
      Не успела закончиться кампания по уничтожению евреев в России, как 
Гиммлер отдал распоряжение к началу новой фазы массового уничтожения людей. 
Вместо карательных отрядов стали появляться стационарные фабрики смерти, а 
вместо расстрелов — отравление газом. Инициатором всего этого стал группенфюрер 
СС, имперский наместник «Варты» Артур Грайзер, на территории владений которого 
проживали еще 100 000 евреев. Он потребовал их уничтожения.
      Гейдрих выслал туда спецподразделение во главе с хауптштурмфюрером СС 
Ланге, оснащенное газовыми автомашинами, уже опробированными в России. Тот 
отыскал в 60 километрах северозападнее Лодзи старый заброшенный замок, как 
нельзя лучше подходивший для его целей, в котором и началось истребление евреев 
сразу в трех газвагенах.
      Транспорты евреев поступали на железнодорожную станцию Кульмхоф (Хельмно) 
а оттуда — в замок. Там арестованных раздевали догола и направляли на «помывку 
в душ», набивая до отказа крытые автомашины. Как только закрывались дверцы, в 
кузов по скрытому шлангу начинали поступать выхлопные газы, которые и 
умерщвляли жертвы. Команда из отобранных для этих целей заключенных изымала 
последние ценные вещи и сбрасывала трупы в подготовленные ямы и рвы. Команда 
эта получала привилегию располагаться в подвалах замка в ожидании прибытия 
следующей партии из гетто.
      Машины смерти были еще очень примитивными, в результате чего отравление 
наступало не всегда. По инструкции процедура должна была длиться не более 
пятнадцати минут, на деле же продолжалась порой более часа. Некоторых людей 
закапывали даже живыми.
      Слухи об этом дошли до Генриха Мюллера, который вызвал к себе референта 
по еврейским вопросам Айхмана и приказал ему провести ревизию в Кульмхофе. 
Айхман выехал в замок и проследил за течением всей процедуры. Позднее 
штурмбанфюрер СС вспоминал:
      «Я последовал за газовой автомашиной и стал свидетелем такого ужаса, 
которого ранее никогда не видел. Машина подъехала к длинному рву и остановилась,
 задние дверцы были тут же открыты, и из кузова стали выбрасывать трупы, еще не 
остывшие. Ктото из принимавших узников клещами принялся вырывать у одного из 
трупов зубы. Не выдержав этой картины, я убежал в свою автомашину и уехал, 
будучи не в состоянии произнести ни слова».
      Какойто врач в белом халате предложил Айхману взглянуть в глазок внутрь 
газовой автомашины, но он отказался, заявив, что не в силах этого сделать.
      По возвращении Айхман сказал Мюллеру, что с трудом выдержал поездку, так 
как увидел «такой ужас».
      Специалисты по массовым убийствам стали усовершенствовать средства 
уничтожения…
      Из 3 миллионов евреев, зарегистрированных по переписи 1931 года в Польше, 
около 2,3 миллиона оказались на территории, оккупированной немцами. В первые же 
месяцы основная масса их была направлена в гетто, которые сначала 
рассматривались нацистами как сборные пункты для запланированного переселения, 
но затем превратились в места ожидания смерти.
      «Евреев необходимо уничтожать где бы они нам ни встретились, — орал 
генералгубернатор Польши Ханс Франк, выступая перед своими сотрудниками. — 
Всех польских евреев мы не можем расстрелять или отравить газом, поэтому 
необходимо изыскивать средства для их уничтожения в больших количествах…» И 
Гиммлер принял меры для решения этой проблемы, основываясь на эксперименте в 
Кульмхофе. На территории Польши — как в генералгубернаторстве, так и в так 
называемых воссоединенных областях была создана целая сеть фабрик смерти, в 
которых можно было уничтожить не только польских евреев, но и евреев со всей 
Европы. К тому же в распоряжении Гиммлера оказалась команда палачейтехников, 
осуществивших операцию под названием «эвтаназия», в ходе которой было 
умерщвлено 100 000 душевнобольных — «недостойных жить» людей, как об этом 
цинично было заявлено нацистским руководством.
      Вдохновителем и руководителем этой акции был криминальоберкомиссар 
Христиан Вирт. Палачи использовали окись углерода — газ, который действовал 
быстро, и при этом не было слышно никаких звуков. Когда Гиммлер в начале 1942 
года обратился к эсэсовскому главврачу доктору Эрнсту Гравитцу с вопросом, 
каким образом можно быстрее ликвидировать массу польских евреев, тот указал ему 
на Вирта. Рейхсфюрер СС вызвал к себе эксперта по газу и приказал ему 
продолжить известную ему работу в Польше. Вскоре тот появился в Люблине у 
тамошнего высшего руководителя СС и полиции Одило Глобчика и доложил о 
полученном задании. Через некоторое время Вирт приступил к осуществлению акции 
«Райнхард».
      Вместо подвижных газовых камер он приказал соорудить стационарные, в 
которые по шлангам поступали выхлопные газы от дизельных моторов. Газовые 
камеры были замаскированы под «ингаляционные и душевые помещения». Как описывал 
очевидец, из холла здания, украшенного геранями, вела небольшая лестница, 
выходившая в коридор, по обе стороны которого находились по три помещения с 
деревянными дверями, подобными гаражным. Они имели размеры 5x5 метров с 
потолками высотою 1,9 метра. Вместо задней стены — большие деревянные рамповые 
двери. На потолке — звезда Давида, намалеванная явно с издевкой. Вокруг этих