Это происходит раз за разом до тех пор, пока мы вновь не оказываемся на 
Тиссе, которая должна удерживаться как новая линия обороны. Река узкая и в 
современной войне не представляет собой серьезного препятствия. В Шегеде 
русские очень скоро захватывают сильный плацдарм, который мы не можем 
уничтожить и с него противник наносит стремительный удар на северо-запад, в 
направлении Кечкемета. Мой полк оттянут назад, мы стоим в Фармосе, к западу от 
Зольнока, на железнодорожной линии Зольнок-Будапешт. Наш аэродром часто 
навещают четырехмоторные американские бомбардировщики, которые до этого 
концентрировали свое внимание на железнодорожном мосту в Зольноке.
   Мы не жалуемся здесь на наши рационы, поскольку Ниерман получил разрешение 
на охоту, а в окрестностях кишат зайцы. Каждый день он возвращается с большим 
мешком. Фридолина мутит уже от одного заячьего вида. Иногда в воздухе резко 
холодает, скоро зима. Прогуливаясь вечером по окрестностям Фармоса я поддаюсь 
очарованию долин в такой степени, которую я не считал возможным для такого 
горца как я.
   Мы летаем в основном в окрестностях Тиссы, на той и другой стороне, 
поскольку на западном берегу Советам в нескольких местах удалось создать 
плацдармы. Нашими целями, как и в прошлом, являются концентрации техники на 
берегах реки и на ведущих к плацдармам дорогах, в дополнение к постоянно 
восстанавливаемым мостам и переправам, которые организованы очень примитивными 
методами. Плоты, старые парусные суда, рыболовные лодки и прогулочные катера – 
все это курсирует по узкой Тиссе. Иван не теряет времени в сборе этой 
разнородной флотилии. Наиболее оживленные переправы находятся между Шегедом и 
Зольноком, позднее они появляются и на севере. Создание множества плацдармов 
всегда является предупреждением, что Советы накапливают резервы, необходимые 
для свежего наступления. В районе Зольнок-Мезотур-Кисуалас-Туркеве проводится 
наше собственное успешное наступление, цель которого – расстроить их 
приготовления. Мы беспрестанно летаем в поддержку наших атак. Новое русское 
наступление на Тиссе откладывается и ослабляется этим разрывом коммуникаций, по 
крайней мере в северном секторе, но они оказываются способными продолжать 
расширение большого плацдарма у Шегеда и соединяют его с меньшими плацдармами к 
северу.
 
***
 
   В конце октября начинается наступление по всему этому сектору, сначала 
следует удар к северо-западу и северу в направлении Кечкемета. Его цель ясна: 
вызвать коллапс нашей линии обороны на Тиссе и ринуться вперед по равнинам к 
Будапешту и Дунаю. Иван очень активен в воздухе. Оказывается, что он занял 
целый ряд аэродромов в окрестностях Дебрецена и мы снова вступаем в бой с 
численно превосходящим нас противником. Мы ослаблены потерей ряда самолетов, 
сбитых зенитками, а также плохо поступающими припасами и новым пополнением, 
которое оставляет желать лучшего. Советы не могут поставить себе в заслугу наше 
затруднительное положение, они могут лишь благодарить своих западных союзников, 
которые серьезно нарушили наши коммуникации в ходе атак четырехмоторных 
бомбардировщиков на города и железнодорожные станции. Остальное довершает 
патрулирование железнодорожных линий и дорог американскими 
истребителями-бомбардировщиками. Из-за нехватки людей и техники у нас не 
хватает средств для защиты наших транспортных магистралей. С немногими 
оставшимися в строю самолетами моего полка, включая противотанковые, я часто 
летаю на боевые вылеты к юго-востоку от Кечкемета. Численность боеспособных 
самолетов настолько сильно уменьшилась, по причинам, которые я уже упомянул, 
что однажды я вылетаю один, в сопровождении четырех ФВ-190 для атаки вражеских 
танков в этом районе. Когда я приближаюсь к цели, я с трудом верю своим глазам: 
на большом расстоянии, к северу от Кечкемета по дороге движутся танки, это 
русские. Над ними, как виноградная гроздь висит густой зонтик советских 
истребителей, прикрывающих эту ударную группу. Один из сопровождающих меня 
офицеров знает русский и тотчас же переводит мне все, что может разобрать. 
Советы опять используют для своих переговоров нашу частоту. Они кричат друг на 
друга и создают такой страшный шум, что окажется просто чудом если кто-нибудь 
из них сможет понять то, что ему говорят. Мой переводчик в 190-м может 
разобрать примерно следующее:
   "Вызываю всех Красных соколов – одиночная «Штука» с двумя длинными полосами 
собирается атаковать наши танки – мы уверены, что это тот самый нахальный 
нацист, который расстреливает наши танки – с ним несколько фоккеров. Атаковать 
эту "Штуку, а не фоккеров – его нужно обязательно сбить!
   Во время всей этой суматохи я уже давно снизился к земле и произвел атаку. 
Один танк горит. Два ФВ-190 вьются надо мной пытаясь отвлечь несколько Ла-5. 
Двое других прилипли ко мне, маневрируют вместе со мной, они не собираются 
оставлять меня одного, что обязательно произойдет, если они ввяжутся в 
воздушный бой с иванами. Двадцать или тридцать Ла-5 и Як-9 сейчас обращают на 
нас свое внимание, предположительно авианаводчик, который направляет действиями 
истребителей, находится где-то совсем рядом с танками, потому что орет как 
недорезанный: «Вперед, вперед, сбить этого гада! Вы что, не видите, что один 
танк уже горит»? Для меня это самое очевидное подтверждение победы. Каждый раз, 
когда один из них атакует, я делаю резкий разворот в тот самый момент, когда он 
направляется ко мне, его скорость не позволяет ему следовать моим маневрам и 
это сбивает ему прицел. Затем я разворачиваюсь и захожу сзади, хотя он от меня 
довольно далеко. Мне жаль тратить мои противотанковые снаряды, я стреляю в него 
из 37-мм пушек, конечно, лучше бы их использовать позже против других танков.