представить. Позднее я узнаю, что взрывной эффект этих новых ракет будет 
основан на атомной энергии.
   После каждого визита к фюреру я получаю неизгладимое впечатление. Из 
Зальцбурга я лечу в Герлиц, мой родной город. Прием, данный в мою честь 
утомляет меня больше, чем некоторые боевые вылеты. Когда в семь часов утра я 
наконец-то добираюсь до своей кровати, хор девушек поет мне серенады, моей жене 
приходится долго убеждать меня выйти и пожелать им доброго утра. Очень трудно 
объяснить людям, что несмотря на награждение Бриллиантами я не хотел бы 
участвовать в празднованиях и приемах. Я хочу только отдыха. Я провожу 
несколько дней с моими родителями в тесном семейном кругу. Я слушаю новости с 
востока по радио и думаю о солдатах, которые там сражаются. Наконец меня больше 
ничто не держит и я могу вернуться. Я звоню Ротману в Циттау и наш Ю-87 вновь 
несет нас на юг, через Вену и Бухарест – на восточный фронт.
14. Роковое лето 1944
   Через несколько часов я приземляюсь в Фокшанах в Северной Румынии. Моя 
эскадрилья сейчас стоит в Хуси, чуть дальше к северу. Фронт удерживается 
гораздо прочнее, чем две недели назад. Он идет от Прута к Днестру вдоль края 
плато, расположенного к северу от Ясс.
   Маленький городок Хуси приютился между холмов. На некоторых из них растут 
обширные виноградники. Сможем ли мы дождаться вина? Летное поле находится на 
северной окраине городка. И поскольку наши дома располагаются на 
противоположной стороне, нам каждое утро приходится ходить по его улицам. 
Население наблюдает за нашими действиями с интересом. Когда говоришь с ними, 
они всегда демонстрируют свое дружелюбие. Особенно тесные контакты с нами 
поддерживают представители церкви. Их возглавляет епископ, у которого я часто 
нахожусь в гостях. Он не перестает объяснять мне, что духовенство видит в нашей 
победе единственный шанс сохранить религиозную свободу и независимость. В 
городе много торговцев, здесь огромное количество мелких лавок. Все это очень 
сильно отличается от Советской России, которую мы оставили столь недавно. Ее 
средний класс исчез, поглощенный пролетарским Молохом.
   Когда я прохожу через город меня особенно поражает огромное количество собак.
 По всем признакам они бездомные. Они скитаются повсюду, их встречаешь на 
каждом углу и на каждой площади. Я временно размещаюсь в маленькой вилле с 
виноградником, сбоку протекает маленький ручей, в котором можно купаться. Ночью 
через этот виноградник проходят целые процессии собак. Они движутся в индейском 
строю, в стаях по двадцать-тридцать. Однажды утром я еще лежу в кровати, когда 
в мое окно заглядывает огромная дворняга и ставит передние лапы на подоконник. 
За ней в той же позе стоят пятнадцать ее коллег. Задние поставили свои ноги на 
спины тех, кто стоит впереди и все пялятся в мою комнату. Когда я прогоняю их, 
они печально и без лая крадутся прочь, чтобы продолжить свое беспрестанное 
рысканье.
   Еда у нас в изобилии, мы живем хорошо, поскольку получаем наше жалование в 
леях и хотя приобрести на них особенно нечего, по крайней мере, всегда можно 
купить яиц. Постепенно почти все наше жалование начинает уходить на покупку яиц.
 Среди офицеров первое место по потреблению яиц удерживает лейтенант Шталер, он 
поедает огромное их количество. Однажды, когда нехватка горючего не позволяет 
нам летать, немедленно начинается проверка этого нового источника энергии, вся 
эскадрилья до последнего человека занимается физическими упражнениями, обычно 
это бег по пересеченной местности, гимнастика, и, конечно же, футбол.
   Я все еще не могу принимать участие в этих упражнениях, поскольку ступни 
моих ног не вполне еще прошли, а плечо болит, если я опрометчиво двигаю рукой. 
Но для эскадрильи в целом эти спортивные занятия являются великолепным отдыхом. 
Некоторые, и я в первых рядах, пользуемся возможностью и гуляем в горных лесах 
или практикуемся в других видах спорта.
   Обычно мы едем на аэродром между 4 и 5 часами утра. На дальнем краю города 
мы всегда натыкаемся на огромное стадо овец, впереди которых шествует осел. Его 
глаза полностью закрыты длинной спутанной гривой и мы удивляемся, как он может 
вообще нас видеть. Из-за этой гривы мы прозвали его Затмением. Однажды утром, 
проносясь мимо, мы дергаем его за кончик хвоста. Это приводит к целой серии 
реакций: сначала он взбрыкивает копытами как лягающаяся лошадь, затем, вспомнив 
свою ослиную натуру, замирает, и наконец дает о себе знать его цыплячье сердце 
и он уносится как ветер.
 
***
 
   Мы совершаем вылеты в относительно стабильный сектор, где, тем не менее, 
постоянное прибытие подкреплений указывает на то, что красные готовятся нанести 
удар в самое сердце Румынии. Район наших операций тянется от деревни Таргул 
Фрумос на западе до плацдармов на Днестре и к Тирасполю на юго-востоке. 
Большинство вылетов мы совершаем в район к северу от Ясс, здесь Советы пытаются 
выбить нас с возвышенностей вокруг Карбити на берегу Прута. Ожесточенные бои в 
этом секторе завязываются вокруг руин замка Станца на так называемом Замковом 
холме. Раз за разом мы теряем эту позицию, но всегда отбиваем ее.
   В этой зоне Советы постоянно подводят свои огромные резервы. Как часто нам 
приходится атаковать мосты через реку. Наш маршрут пролегает через Прут к 
Днестру за Кишиневым и далее на восток. Мы надолго запомним эти названия – 
Кошица, Григориополь, плацдарм у Бутора. На короткое время мы стоим на одном 
аэродроме с истребителями из JG52. Ими командует майор Баркхорн, который знает 
свою работу от "А" до "Я". Они часто сопровождают нас на боевые вылеты и мы 
доставляем им большие неприятности, потому что новый Як-3, который только что