приходится разочаровать нашего бедного генерала, поскольку я больше озабочен 
вопросом, сможем ли мы удержать сейчас Советы, которые, форсировав Днестр, 
рвутся на юг большими силами? Я не могу провести в постели ни одного дня.
   На следующее утро мы должны перебираться в Яссы. Стоит ненастная погода, 
лететь нельзя. Если нет вылетов, то я могу повиноваться приказам доктора и 
отдохнуть. На другой день я лечу с моей эскадрильей в Яссы, откуда ближе 
совершать боевые вылеты через Днестр. Мое плечо забинтовано и я не могу двигать 
рукой, но это не слишком мешает летать. Хуже то, что мои ноги изрезаны до кости 
и я не могу ходить. Любое нажатие на педали причиняет невыносимую боль. Меня 
носят к самолету на руках.
   Яссы – хорошенький румынский городок, до настоящего времени полностью 
неповрежденный. Для нас это великолепный вид, это напоминает нам о доме. Мы 
глазеем в витрины магазинов и радуемся как дети.
   На следующее утро наша разведка обнаруживает сильные бронетанковые и 
моторизованные силы противника к северу от Балты, вероятно, они уже входят в 
город. Вначале погода плохая, местность гористая и самые высокие пики окутаны 
туманом. Ситуация печальная: больше нет войск, которые могли бы удерживать 
фронт. Мотопехота противника может оказаться здесь через несколько часов. Кто 
ее остановит? Мы остались одни. Разведка сообщает о сильном огне зениток, 
которых наступающие красные привезли с собой. Советские Ла-5 и Аэрокобры 
постоянно кружат над этими бронетанковыми клиньями. Весь наш южный фронт в 
России и месторождения нефти в Румынии, имеющие важнейшее значение, оказались 
под угрозой. Я глух и слеп ко всем советам, которые основываются на моем 
физическом состоянии. Советы должны быть остановлены, а их танки, ударная сила 
армии, должны быть уничтожены. Пройдут еще недели прежде чем нашим коллегам на 
земле удастся создать линию обороны.
   Мой бортстрелок унтер-офицер Ротман несет меня на руках к самолету. Шесть 
вылетов до изнеможения утром, затем три после обеда. Стоит ужасная погода. 
Сильный зенитный огонь. Почти после каждого вылета мне приходится менять 
самолет из-за повреждений, нанесенных зенитками. Я очень плохо себя чувствую. 
Только решимость остановить Советы, где я бы их не встречу, поддерживает мои 
силы. Кроме того, именно эти солдаты пытались взять меня в плен и в тот день, 
когда я сбежал, московское радио уже сообщило о том, что они захватили в плен 
самого майора Руделя. Скорее всего они не поверили, что я смог добраться до 
своих. Неужели мои коллеги, которые не смогли бежать вместе со мной выдали мое 
имя?
   Используя бомбы и пушки мы атакуем танки, колонны грузовиков с бензином и 
продовольствием, пехоту и кавалерию. Мы наносим удары с высоты от 10 до 200 
метров, потому что стоит отвратительная погода.
   Вместе с другими самолетами, оборудованными 37-мм пушками я отправляюсь на 
танковую охоту на предельно низкой высоте. Вскоре остальные экипажи остаются на 
земле, поскольку когда мой самолет поврежден, я должен использовать другой, и 
так пока исправных противотанковых машин совсем не остается. Если требуется 
слишком много времени чтобы заправить целую эскадрилью, я приказываю быстро 
залить горючее в мой самолет и вдвоем с другим летчиком мы совершаем 
дополнительные полеты между общими вылетами. Обычно наших истребителей в 
воздухе нет, русские используют все свое численное преимущество против нас 
одних. Во время этих воздушных боев мне трудно маневрировать, поскольку я не 
могу нажимать на педали, я использую только одну ручку управления. Но до сих 
пор я получал повреждения только от зенитного огня, хотя и во время каждого 
вылета, а это достаточно часто. Во время последнего боевого вылета в тот день я 
лечу на обычной «Штуке» с бомбами и двумя пушками двухсантиметрового калибра. С 
помощью этого оружия нельзя пробить даже среднюю по толщине танковую броню. 
Предположительно, красные не ожидают, что мы появимся так поздно, наша 
единственная цель – установить места их концентрации и составить общее 
представление о ситуации, которая имеет важнейшее значение для завтрашнего дня. 
Мы летим вдоль двух дорог, которые идут на север в направлении Балты. Солнце 
уже садится, слева впереди над деревней Фалешти поднимаются огромные облака 
дыма. Возможно, там все еще румынские войска. Я отстаю от эскадрильи и лечу над 
деревней, меня встречает сильный зенитный огонь. Я вижу массу танков, за ними – 
большую колонну грузовиков и мотопехоты. Любопытно, что на танках по два-три 
запасных бака с горючим. Меня словно озаряет вспышка: они больше не ожидают 
нашего появления и хотят сегодня вечером прорваться в самое сердце Румынии, в 
район нефтяных месторождений и тем самым отрезать весь наш южный фронт. Они 
пользуются сумерками и темнотой, потому что днем они не могут двигаться, когда 
у них над головой кружат мои «Штуки». Вот почему танки оснащены дополнительными 
баками, это означает что они могут прорываться даже без своих грузовиков. Это 
крупная по масштабам операция и они уже ее начали. Я сейчас вижу это совершенно 
ясно. Только мы одни знаем, что происходит, значит, вся ответственность лежит 
на нас. Я отдаю по радиотелефону приказ:
   «Эта атака имеет важнейшее значение».
   «Бомбы сбрасывать поочередно».
   «Атакуйте на малой высоте пока не кончатся боеприпасы».
   «Бортстрелкам также открыть огонь по машинам».
   Я сбрасываю бомбы и начинаю охоту на танки со своими 20 мм пушками. В другое 
время было бы чистой тратой сил стрелять по танкам из оружия такого калибра, но 
сегодня иваны везут баки с горючим. И тут они просчитались. После первых же 
бомб русская колонна останавливается и затем, под прикрытием свирепого 
зенитного огня пытается двигаться дальше, сохраняя строй. Но мы не даем себя 
запугать. Только сейчас они поняли, что мы настроены серьезно. Они в панике