69 Ludecke K. Op. cit., p. 267; Heuss T. Erinnerungen 1905—1933. T?bingen, 1960,
 S. 407.
70 «Journal of Modern History», September 1959, p. 216.
71 Noakes J. The Nazi Party in Lower Saxony 1921—1933. Oxford, 1971, p. 90—91, 
104.
179
 

шистской партии, относящиеся к этому времени, констатируют «отсутствие 
сколько-нибудь заметного влияния ее на массы населения» 72.
На выборах в саксонский ландтаг в октябре 1926 г. нацисты, по собственному 
признанию, «несмотря на все свои усилия, смогли собрать только 1,6% голосов» 73.
 Большие надежды гитлеровцы возлагали на выборы, состоявшиеся в ноябре 1927 г. 
в Брауншвейге: кроме Гитлера (здесь ему выступать не запрещалось), сюда были 
«брошены» Г. Штрассер, Гиммлер, Кох, Федер и др. Однако полученные 3,7% голосов 
вряд ли могли удовлетворить фашистов 74. Говоря об этом периоде ретроспективно, 
нацист Фабрициус констатировал, что политика гитлеровцев «почти везде 
наталкивалась в народе на полное непонимание. Национал-социалистов считали... 
хвастунами и болтунами, политическими шутами. Над ними подшучивали и 
насмехались» 75. Вспоминая в начале 30-х годов этот период, Гитлер признавал, 
что НСДАП была тогда наиболее ненавидимой из партий, когда-либо существовавших 
в Германии 76.
Однако деятельность нацистской партии и других крайне реакционных группировок 
продолжалась, ибо, во-первых, имелась благоприятная питательная среда для этого,
 а во-вторых, власти попустительствовали фашистам, иногда откровенно сочувствуя 
им, иногда не замечая угрозы с их стороны. Последнее наглядно отразилось, 
например, в письме обербургомистра Кобленца от 12 октября 1928 г., где речь 
идет о распространении в этом городе разнузданной фашистской газетки 
«Вестдейчер беобахтер», издававшейся Леем в Кельне: «В полицей-президиуме 
Кельна (куда обратились власти Кобленца.— Авт.) высказали мнение, что 
выступления национал-социалистов не имеют никакого значения и что самое 
правильное — игнорировать их, как это делается в Кельне» 77.
Перед нацистской верхушкой еще острее, чем в момент возобновления деятельности 
партии, стоял вопрос о том, на какие социальные слои следует в первую очередь 
обратить внимание. Выступая в ноябре 1927 г. на совещании гаулейтеров в Веймаре,
 Гитлер вынужден был признать неудачу попыток завоевать голоса левых, иными 
словами рабочих 78. Все данные о социальном составе партии, о контингенте лиц, 
посещавших нацистские ми-
___________________
72 Pridham G. Op. cit., p. 56.
73 Dokumente zur Zeitgeschichte. M?nchen, 1941, S. 249.
74 Noakes J. The Nazi Party in Lower Saxony 1921—1933, p. 105.
75 Fabricius H. Wilhelm Frick. Ein Lebensbild des Reichsministers des Innern. 
Berlin, 1938, S. 13.
76 См.: Farquharson J. The NSDAP in Hannover and Lower Saxony 1921— 26.— 
«Journal of Modern History», 1973, October, p. 110.
77 Heyen F. J. Nationalsozialismus im Alltag. Quellen zur Geschichte des 
Nationalsozialismus vornehmlich im Raum Mainz — Koblenz — Trier. Boppard, 1967, 
S. 4.
78 Noakes I. The Nazi Party in Lower Saxony 1921—1933, p. 105.
180
 

тинги, и т. п. свидетельствуют, что доля рабочих была очень незначительна. Вот 
полицейское донесение о многолюдном нацистском митинге в Мюнхене в марте 1927 г.
— вполне «беспристрастный» источник. Автор отмечает: «Много молодежи... 
Представители радикальных рабочих... почти отсутствуют. Люди хорошо одеты, 
некоторые даже во фраках... Из разговоров тоже видно, что большинство 
собравшихся принадлежат к низам среднего сословия» 79. Бывший гаулейтер 
Гамбурга Кребс сообщает о составе этой организации в 1926 г.: «Б?льшая часть 
членов принадлежала к мелкой буржуазии, преимущественно к ремесленникам и 
розничным торговцам; много также торговых служащих. «Настоящие» рабочие были 
таким же редким явлением, как и чиновники и университетская интеллигенция» 80.
Средние слои, особенно их «низы», оказались более других социальных прослоек 
доступны фашистской пропаганде. На них чрезвычайно тяжело обрушились 
последствия войны и послевоенной инфляции, в результате чего многие фактически 
остались без средств к существованию. Здесь фашистская пропаганда на тему о 
«ноябрьских преступниках», запугивание коммунизмом падали на благодатную почву, 
а отсутствие классового сознания и организации мешали разобраться в нацистской 
демагогии. Концентрация производства и торговли изображалась не как 
закономерность развития капитализма, а как результат чьей-то злой воли, явление,
 которое будто бы можно отменить. Особым успехом пользовалась в этой среде, с 
ее традиционными националистическими настроениями, пропаганда реваншизма, ловко 
игравшая на ущемленных Версальским договором национальных чувствах немцев. 
Нацисты вполне могли рассчитывать здесь и на успех своей разнузданной 
антисемитской кампании, ибо городская мелкая буржуазия, не желая разобраться в 
существе дела, верила всякого рода небылицам насчет того, будто все крупные 
банки и универмаги находятся в руках капиталистов-евреев. Неслучайно один из 
тогдашних нацистских лидеров — Динклаге писал в конце 1927 г. о необходимости 
сосредоточить все усилия на «мелких собственниках, являющихся наиболее