подталкиваемому к этой западне, из которой ему не выйти живым. 

Бегут минуты, пять, может быть, десять. Если "обвиняемых" несколько, а это 
наиболее частый случай, сеанс может длиться четверть часа. И эти четверть часа 
кажутся страшно долгими. Наконец шум открываемой двери и шаги, оповещающие о 
конце заседания. Иногда взволнованный голос, как крик отчаяния или протеста, 
моментально заглушаемый. Снова последовательно скрипят решетчатые перегородки, 
хрустит гравий под тяжелыми шагами, маленькая дверь на улицу закрывается за 
тремя "господами", которые спокойно вернулись к большому солнцу за пределами 
тюрьмы, тогда как осужденный торопливо пишет свое последнее письмо. 

Шаги сопровождающей охраны все ближе, крик или песня, полная гнева и 
сдерживаемых рыданий, которая раздается на круговой дороге, звуки "Марсельезы", 
а иногда и "Интернационала", затем отдаленный крик: "Прощайте, друзья! Да 
здравствует Франция!" Залп, который звучит страшно громко, перекатываясь между 
высокими стенами, цепляясь за них, отражаясь от углов и застревая в наших 
головах. Странный звук одиночного выстрела, которым, видимо, приканчивают 
казненного. 

Пока взвод удаляется и выходит за ворота, слышны удары молотка, заколачивающего 
гробы из некрашеного дерева. Грузовик также уезжает. Это конец. Правосудие 
Дарнана свершилось. 

Вечером в каждую камеру войдет священник с расстроенным лицом и близорукими 
глазами за толстыми стеклами очков, наполненными всей горечью мира. "Друзья мои,
 вы знаете, что ваши товарищи..." Его голос дрожит при этих словах. "Они вели 
себя мужественно, если вы верите в Бога, помолитесь за них. Будьте и вы 
мужественны, не теряйте надежды и веры". Затем он выходит и несет из камеры в 
камеру все те же слова милосердия и надежды тем 12-15 узникам, которые ждут 
следующего заседания суда. 

И я очень сожалею, что большинство из этих "судей" военных трибуналов не 
удалось опознать после Освобождения. 

Часть шестая. 

Крах гестапо. 

1944 год. 

1. Армия против гестапо 

6 июня 1944 года. На исходе ночи, когда заря чуть высветлила восточный край 
небосклона, самая большая в истории военно-морская армада двигалась к берегам 
Франции. Через час первые подразделения 21-й группы союзных армий под 
командованием генерала Монтгомери вступят на пляжи Кальвадоса, и начнется битва 
за Францию, которую одновременно и ждали, и боялись и на которую возлагали 
столько надежд. 

В этом прямом столкновении между наступающими и "осажденными" гестапо могло 
играть лишь второстепенную роль, Первенство возвращалось к армии, которая 
упорно сопротивлялась на заблаговременно укрепленных ею позициях, поскольку 
Гитлером был отдан приказ: ни шагу назад, Но эсэсовцы принимали 
непосредственное участие в боях, а дивизия "Рейх", действовавшая на юго-западе 
Франции, выполняла задачу по "прочесыванию" региона с привычной для нее 
свирепостью, Продвигаясь по территории Франции от Монтобана до Сен-Ло, чтобы 
принять участие в боях, она усеяла свой путь сотнями и сотнями трупов. В начале 
июня к числу своих жертв, погибших в странах Восточной Европы, гестапо добавило 
99 французов, повешенных в Тюле, и всех жителей деревни Орадур-сюр-Глан, 
расстрелянных или сожженных заживо. Нескончаемый список жертв нацизма продолжал 
пополняться новыми именами. 

Но господство бесчеловечного режима близилось к концу. Дивизия "Рейх" потеряла 
60% личного состава в битве при Сен-Ло, а последовавший затем прорыв в районе 
Авранш и бросок союзных сил в Бретань вынудили германские войска к отступлению. 


Тем временем в Париже службы Оберга и Кнохена были охвачены беспокойством. 
Стало уже невозможным игнорировать тот факт, что союзные армии в ближайшее 
время достигнут столицы. Надо было принимать меры, с тем, чтобы обеспечить себе 
свободу действий при отступлении из города. Было ясно, что население, группы 
сопротивления, действовавшие уже почти в открытую, постараются помешать отходу 
последних отступающих подразделений. Оберг приказал провести превентивные 
аресты всех, кто был способен возглавить такого рода действия. 

Уже в апреле-мае были предприняты первые шаги в этом направлении: арестованы 13 
префектов, как считалось, враждебно относившихся к Германии, и одновременно 
несколько других лиц. 

10 августа были арестованы и высланы 43 человека, в числе которых префекты,