И действительно, в это странное время часть "высших сфер" парижского общества 
представляла собой довольно гнусную картину. 

Одновременно Оберг создал в своей резиденции на авеню Фош целый ряд новых служб.
 Каждая из них знаменовала новый успех полицейских служб в соперничестве с 
армией, поскольку вторгались они в области, составлявшие до того святая святых 
военной администрации. Так, у Оберга появилась новая служба политической 
разведки, созданная и вдохновляемая работниками СД (отдел VI); служба 
наблюдения за печатью, за литературой и искусством, за кино и театром; служба 
контроля католической и протестантской церквей; новая служба по борьбе с 
коммунистами; служба контрразведки во вражеских странах и служба разведки в 
нейтральных государствах. Все они были приданы второй группе служб Кнохена. 

Кнохен пользовался полной поддержкой Гейдриха, что позволяло ему легко 
преодолевать все трудности, Смерть Гейдриха резко изменила ситуацию. Поскольку 
Кальтенбруннер мало интересовался делами полиции, Мюллер стал практически 
абсолютным хозяином внутри гестапо. Он рассылал точные директивы и требовал их 
неукоснительного исполнения. Кнохен пытался использовать во Франции гибкие 
методы, возможно более применяясь к обстоятельствам. Жесткие приказы Мюллера 
часто сковывали его, и иногда ему приходилось их намеренно игнорировать. Его 
независимый темперамент, развитое чувство собственного достоинства, внутренняя 
уверенность в том, что организация германской полицейской службы во Франции 
является его заслугой (чего нельзя было отрицать), - все это объясняет его 
позицию почти открытого неповиновения по отношению к Мюллеру. 

Мюллер прямо обвинил Кнохена в том, что он является не то чтобы франкофилом, но,
 как он выразился, "западнофилом", что он развращен, покорен обычаями и формой 
мышления людей Запада и проявляет по отношению к ним опасную мягкость. Эти 
нападки, горькую сладость которых могли вполне оценить французы, стали столь 
яростными, что Гиммлеру, до того старавшемуся не замечать их, пришлось 
вмешаться. Кнохен защищался с бешеной энергией и получил действенную поддержку 
от Оберга, который имел возможность высоко оценить его качества. 

В Париже Кнохен проявлял такую же бесцеремонность и по отношению к военным 
властям. Формально все дела и все заключенные, не выпущенные на свободу после 
допросов, должны были передаваться военным властям. В действительности же лица, 
оправданные военными трибуналами, сразу же после суда вновь арестовывались 
гестапо. Были также случаи, когда гестапо казнило заключенных, не передавая их 
дел в суд. Эта привычка, свойственная не только службам Кнохена, получила такое 
распространение в Германии, что Кальтенбруннер вынужден был разослать своим 
службам 12 апреля 1942 года недвусмысленный и строгий циркуляр: 

"Часто случается, что суды возбуждают дело против лица, уже казненного гестапо, 
причем сам факт этой казни им не сообщается. 

По этой причине рейхсфюрер приказывает, чтобы в будущем гестапо предупреждало 
местные суды о проводимых им казнях. Информация может быть ограничена именем 
лица и указанием на поступок, за который он был казнен. О причинах казни можно 
и не сообщать". 

С прибытием Оберга применение этих жестоких методов еще более участилось. 
Во-первых, потому, что он получал прямые предписания от самого Гиммлера, а 
также потому, что весной 1942 года жестокость стала в гестапо правилом. В 
записке от 10 июня 1942 года, разосланной руководством РСХА всем службам 
сипо-СД, уточнены правила, которые следовало соблюдать при "усиленных допросах".
 Нельзя не оценить приданную ей внешне ограничительную форму, которая на деле 
означала, что такие допросы могут быть применены практически к любому 
заключенному: 

" 1. Усиленные допросы должны применяться лишь к тем заключенным, которые в 
ходе предыдущих допросов, обладая важными сведениями о противнике, о его связях 
и планах, отказывались их сообщить. 

2. Эти усиленные допросы могут применяться только по отношению к коммунистам, 
марксистам, свидетелям Иеговы, саботажникам, террористам, участникам 
Сопротивления, агентам связи, социально опасным людям, беженцам из числа 
польских или русских рабочих и бродягам. 

Во всех остальных случаях для применения усиленных допросов требуется мое 
предварительное разрешение". 

Июль 1942 года прошел под знаком переговоров. Одновременно с трудными 
переговорами по доработке соглашения Оберга - Буске в Париже проходили и другие 
переговоры. Главнокомандующий сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными 
силами Франции Дарлан, назначенный на этот пост 17 апреля, и государственный 
секретарь по военным делам Бриду предприняли в июне 1942 года демарш с целью 
получить от немцев разрешение увеличить на 50 тыс. численность армии перемирия. 
Наивное требование, продиктованное, скорее всего, личной гордыней и стремлением 
поднять свой "престиж" на уровень требований времени. Не отвергая с порога этой