Для врачей-нацистов такого рода вопросы не вставали. И сам Рашер свысока 
относился к своим собратьям. Однажды он заявил физиологу Раину: "Вы считаете 
себя физиологом, но ваш опыт ограничивается морскими свинками и мышами. Я, 
можно сказать, единственный, кто по-настоящему знает физиологию человека, так 
как я провожу эксперименты над людьми, а не над мышами". 

Гиммлер поощрял проведение этих опытов и не единожды утверждал в своих письмах, 
что только службы СС способны поставлять для них необходимый человеческий 
материал. Он часто сам присутствовал на таких опытах и решительно пресекал 
возникавшие иногда робкие возражения против них. 

"Исследования доктора Рашера, - писал он генералу Мильху в ноябре 1942 года, - 
построены на опытах, имеющих огромное значение; я лично беру на себя 
ответственность поставлять для них преступников и социально опасных лиц; эти 
люди, заслуживающие только смерти, набираются в концлагерях. 

Следовало бы устранить трудности, связанные главным образом с возражениями 
религиозного порядка, сдерживающие развитие опытов, ответственность за которые 
я беру на себя. Я лично присутствовал на опытах и могу без преувеличения 
сказать, что участвовал на всех этапах научной работы, оказывая ей помощь и 
стимулируя ее. 

Нам потребуется еще, по меньшей мере, десяток лет, чтобы выкорчевать узость 
мысли, свойственную нашим людям. Я хочу напомнить, что осуществление связи 
между военно-воздушными силами и организацией СС было поручено 
медику-нехристианину, имевшему хорошую научную репутацию и не склонному к 
интеллигентским взлетам". 

В письме Рашеру Гиммлер идет значительно дальше. И переходит по своей привычке 
к угрозам: "Людей, которые даже сегодня отвергают опыты над человеческим 
материалом, предпочитая допустить гибель храбрых германских солдат, нежели 
пустить в ход результаты своих экспериментов, я считаю настоящими изменниками 
родины. И я не колеблясь сообщу их имена соответствующим властям, а вам 
разрешаю сообщить этим властям о моей позиции". 

Высокое покровительство Гиммлера не спасло Рашера и его жену от трагической 
гибели. 

В 1943 году разразился довольно странный скандал. Госпожа Рашер, мать двоих 
детей (Рашер женился на ней, когда она была беременна вторым), заявила о том, 
что вновь беременна, а затем представила новорожденного. Однако вскоре 
обнаружилось, что беременность была мнимой, а ребенок краденым. Для человека, 
который столь дешево ценил человеческие страдания и жизни, в обществе, где 
самые отвратительные преступления совершались чуть ли не ежедневно, эта история 
представлялась сущим пустяком. Но нацистская "мораль" смотрела на вещи иначе. 
Все, что касалось расы и наследственности, приобретало священный характер, и 
попытка обманным путем ввести в общество с "ценной кровью" ребенка неизвестного 
происхождения и, возможно, с "нечистой" кровью, попытка, осложненная враньем 
рейхсфюреру СС, рассматривалась как тягчайшее преступление. Сперва чета Рашер 
исчезла, а затем в конце 1943 года они были арестованы и брошены в тюрьму. По 
их делу началось следствие. Когда союзные войска начали приближаться к центру 
Германии, Гиммлер издал строжайший приказ с требованием не допустить, чтобы 
семья Рашеров попала живыми в руки противника. Он считал Рашера, особенно его 
жену достаточно болтливыми и опасался их разоблачений. Госпожа Рашер была 
повешена в Равенсбрюке. А сам доктор Рашер отправлен в Дахау и брошен в 
одиночную камеру бункера. В конце апреля 1945 года он был убит выстрелом из 
пистолета, когда через полуоткрытую дверь ему подавали пищу. 

В лагерях проводилось и много других опытов. Проверялись, например, вакцины и 
другие методы защиты против бактериологического оружия. Толчком к этим 
исследованиям послужил малоизвестный инцидент. Однажды на Кавказе войска СС 
отказались перейти в наступление, потому что, по слухам, перед ними находилась 
зона, где свирепствовала чума. Это был, возможно, единственный случай отказа 
эсэсовцев от выполнения приказа. 

Люди использовались для производства вакцин; в Бухенвальде заключенным 
прививали тиф, чтобы затем использовать их в качестве "резервуаров" для вирусов.
 В Дахау изучалась малярия, и посредством специально выращенных комаров было 
заражено более тысячи человек, выбранных из числа польских священников. В 
сентябре 1943 года на Восточном фронте разразилась эпидемия инфекционной 
желтухи (было зарегистрировано за один месяц 180 тыс. случаев). Опыты по ее 
лечению проводились в Освенциме и Заксенхаузене на евреях из польского движения 
Сопротивления.{33} 

Заключенные использовались и во множестве других исследований. В их числе: 
испытание новых лекарств; опыты, связанные с питанием и с концентрированной 
пищей в Ораниенбурге; применение искусственных гормонов в Бухенвальде; 
антигангренозная сыворотка, гематологические и серологические эксперименты, 
испытание мази для лечения фосфорных ожогов, искусственное вызывание флегмон, 
нарывов и заражения крови в Дахау; испытание сульфамидов, хирургические