в стену кулаками, колотились о нее головой и громко кричали, чтобы ослабить 
давление на барабанные перепонки. 

Опыты по доведению давления до нуля заканчивались обычно смертью подопытных. 
Причем исход был настолько неизбежен, что во многих случаях пребывание в камере 
представляло собой скорее мучительный метод казни, нежели форму опыта". 

Эти ужасные исследования продолжались до мая 1942 года. Через них прошло около 
200 заключенных; 80 погибли прямо в камере низкого давления, а другие получили 
более или менее тяжелые повреждения. После этого Рашер начал новую серию 
испытаний, на этот раз связанную с воздействием холода. Речь шла о 
совершенствовании летных комбинезонов для экипажей самолетов, осуществлявших 
рейды в Англию. Их самолеты часто сбивали над Северным морем. Многие из них 
благополучно достигали поверхности воды и имели спасательные круги, но гибли от 
холода, проведя несколько часов в ледяной воде. 

Рашер распорядился установить в Дахау специальные бассейны с водой и аппаратуру 
для ее охлаждения. Поскольку военно-воздушные силы с интересом следили за его 
работами, Рашер потребовал выделить ему помощников. Прежде чем согласиться на 
предложенные кандидатуры, а это были профессора Яриш из Инсбрука, Гольцлёхнер 
из Киля и Зингер, он потребовал от гестапо провести тщательную проверку этих 
трех ученых-медиков, чтобы убедиться в том, что они "политически безупречны". 
Рашер хотел быть уверенным в абсолютной секретности проводимых экспериментов, 
так как в конечном счете он не питал иллюзий относительно их подлинной природы. 
Опыты по переохлаждению проводились с августа 1942 года по май 1943 года. При 
опытах по воздействию сухого холода совершенно обнаженные подопытные находились 
на открытой площадке в течение целой ночи, подвергаясь воздействию морозной 
германской зимы. Их внутренняя температура опускалась до 25 градусов. В 
бесчувственном состоянии их возвращали в помещение и проводили эксперименты по 
реанимации и обогреву. Гиммлер настоял на том, чтобы опыты по отогреванию 
проводились с использованием "животного" тепла, и приказал привести для этой 
цели четырех женщин из Равенсбрюка. Они должны были прижиматься своими телами к 
заледенелым телам несчастных, чтобы вернуть их к жизни. Но все было бесполезно. 
Напомним, что проблема быстрого разогрева замерзших была решена еще в 1880 году 
русским медиком Лепешинским, но о работах его нацистские "ученые", конечно же, 
не знали. 

В опытах по воздействию влажного холода подопытных погружали в ледяную воду 
либо обнаженными, либо одетыми в летные комбинезоны. Спасательный круг не давал 
им затонуть. Доктор Пашолегг рассказывал об одном из таких опытов: "Для самых 
страшных из экспериментов, проводимых в Дахау, были использованы два русских 
офицера. 

Они были доставлены из бункера. Говорить с ними запрещалось... Рашер заставил 
их раздеться и войти в бассейн. Два часа спустя они были еще в сознании. Наши 
обращения к Рашеру с просьбой сделать им инъекцию не дали результатов. На 
третьем часу один из русских сказал другому: "Товарищ, скажи этому офицеру, 
чтобы он пристрелил нас". На что другой ответил: "Ничего хорошего от этой 
собаки не дождешься!" 

После этих слов, переведенных на немецкий молодым поляком, который несколько 
смягчил их форму, Рашер ушел в свой кабинет. Поляк попытался усыпить их 
хлороформом, но Рашер тут же вернулся и, угрожая револьвером, сказал: "Не 
лезьте не в свое дело и не приближайтесь к ним". Опыт продолжался по меньшей 
мере пять часов и закончился смертью обоих. Их трупы были переправлены в Мюнхен 
для вскрытия". 

Когда-то Рашер открыл чудодейственное, по его словам, средство для остановки 
кровотечений, которое он назвал "Полигал", и произвел с ним многочисленные 
испытания. Его отец и дядя также были врачами. Как же мог этот человек, 
выросший в медицинской среде, с ее высокими моральными принципами, поддаться 
разлагающему влиянию нацистских теорий? Его политические убеждения стали 
причиной бурных разногласий с отцом, доктором Гансом Августом Рашером. И он, по 
совету своей жены, не колеблясь, донес на отца гестапо, которое дважды 
арестовывало старого врача, первый раз на пять дней, второй - на девять. 

Его дядя, гамбургский врач, упрекнул его однажды за проведение опытов над 
людьми. Спор длился целую ночь. Рашер защищал нацистские принципы, ссылаясь на 
доктора Гуетта, который одним из первых обрушился на "неразумную любовь к 
низшим и асоциальным существам", а дядя пытался раскрыть перед племянником 
значение верности принципам Гиппократа. В конце концов, Рашер признался своему 
дяде, что он "смеет задумываться" и понимает, что вступил на неправедный путь, 
но не видит, "как с него сойти". 

Однако далеко не все германские медики оказались такими, как Рашер. Когда 
доктор Вельтц предложил доктору Лютцу участвовать в опытах над людьми, тот 
ответил: "Я не считаю себя достаточно черствым для такого рода опытов; для меня 
довольно трудно работать даже с собаками, которые жалобно смотрят на вас, и, 
кажется, тоже имеют душу".