Кнохен прочно укрепил плацдарм: ему на подмогу пришла вторая зондеркоманда, 
тоже примерно из двух десятков людей, под командованием гауптштурмфюрера 
Киффера. 

Затем, в начале августа, прибыла третья группа во главе с унтерштурмфюрером СС 
Роландом Нозеком и с конкретной задачей собирать политические сведения. Нозек 
был специалистом в этой области. Член партии с 1932 года, он побывал в Италии, 
Бельгии, Венгрии, Турции, Румынии, Греции и Франции. 

Он отлично владел французским, английским и испанским языками. С 1938 года 
Нозек работал во внешней службе СД и сам сформировал себе группу, отбирая 
исключительно таких сотрудников, которые прекрасно говорят по-французски, знают 
Францию и уже установили там кое-какие личные связи. В этой третьей команде 
были разные люди: немцы - бывшие служащие или коммерсанты, разведенная графиня, 
два люксембуржца, одна молодая чешская учительница. 

Эта группа разместилась в отеле "Боккадор" и оборудовала себе служебные 
помещения в здании французской сыскной полиции - улица де Соссэ, 11, где также 
находился со своими людьми представитель гестапо и шеф немецкой сыскной полиции 
по Франции Бемельбург. 

Одновременно Кнохен начал внедрять свои службы в провинции и в начале августа 
поручил Гагену соорудить "щупальце" в Бордо, чтобы вести наблюдение по всему 
атлантическому побережью, от испанской границы до Луары, и на всю глубину 
оккупационной зоны. Гаген, имевший поначалу лишь 18 человек и одну секретаршу, 
временно поселился на яхте бельгийского короля, причаленной в порту, пока не 
открыл свои бюро на улице Медок. Впоследствии он, как и Кнохен, развил бурную 
деятельность, присоединил к зоне своих действий Бретань и последовательно 
создал "филиалы" в десяти крупнейших городах своей зоны, причем каждый из 
"филиалов" мог выделить агентов для работы в других местностях. 

Трения с военными не прекратились. Армейский главнокомандующий фон Браухич 
распорядился, чтобы его службы выступали против работы людей Гиммлера и, во 
всяком случае, не допускали ни малейшего ущемления власти военных. 

Поэтому Кнохен ограничивал свою деятельность сбором сведений об эмигрантах, 
коммунистах, евреях и франкмасонах. Но, соблюдая эти правила, он конкурировал с 
другой службой - "боевым" штабом Розенберга. Эта команда была создана 
теоретиком-мистиком партии тоже для того, чтобы собирать документацию о 
религиозных или тайных обществах, в частности о масонских ложах. Не замедлили 
вспыхнуть конфликты. И тут тоже люди Кнохена оказались в подчиненном положении, 
так как Кнохен представлял во Франции Гиммлера, а служба Розенберга получила 
специальные полномочия лично от фюрера. В конце концов было достигнуто 
некоторое согласие: служба Розенберга обязалась захватывать лишь те архивы, 
которые представляют исторический интерес, и оставлять политические и 
современные документы Кнохену, а тот обещал передавать в штаб Розенберга 
исторические документы. Конкуренция от этого не ослабела, и люди Кнохена так 
никогда и не передали Розенбергу ни единой бумаги. 

Эти распри навели Кнохена на мысль, что ему нужно получить "прикрытие", 
кого-нибудь в верхнем эшелоне, способного говорить на равных с конкурентами. 
Поэтому он вздохнул с облегчением, когда прибыл бригадефюрер СС (генерал) д-р 
Томас, фигура импозантная, личный представитель Гейдриха, которому было 
поручено надзирать за всеми уже работающими зондерко-мандами. Имея титул 
"представителя шефа сыскной полиции и СД по Бельгии и Франции", Томас 
официально отвечал за обеспечение связи с посольством Германии и с военным 
командованием во Франции. Его появление принесло явный успех. 

Генерал Томас был чем-то вроде колосса, такой же рослый, как и Кнохен, но в два 
раза шире, мощный, с громовым голосом. Если Кнохен был человеком изысканным, 
сдержанным, работящим, то Томас не имел призвания к разведывательной работе и 
частенько рассуждал о ней с легкостью. До этого он ведал вопросами безопасности 
в тыловой зоне за "линией Зигфрида" и находился в Висбадене; о нем говорили, 
что он больше знаком с казино и ночными заведениями этого курорта, чем с 
укреплениями линии. 

Весельчак и здоровяк, большой выпивоха, любитель женщин, притом не очень 
разборчивый, он был личным другом Гейдриха, с которым совершал многочисленные и 
памятные "вылазки" в берлинские злачные места. У генерала Томаса на руках был 
важный козырь, который обеспечивал ему доверие Гейдриха и способствовал его 
назначению в Париж: его дочь, любовница Гейдриха, имела от него ребенка. 

В Париже Томас поселился в доме No 57 на бульваре Ланн. Он делил свое время 
между Парижем и Брюсселем, так как его функции распространялись и на Бельгию. 
Когда он бывал во Франции, его работа состояла в посещениях кабаре на площади 
Пигаль и Елисейских полях. Тем не менее Томас претендовал на политическую и 
полицейскую роль, и его "коньком" были сепаратистские партии. Он установил 
контакты с представителями движений басков, корсиканцев, бретонцев, убежденный 
в том, что его помощь этим движениям позволит им расширить сферу своих действий