и его пришлось столкнуть в болото слева от дороги.
    Мы собирались восстановить поврежденный танк позднее, так как были  уже
сыты всем по горло. Если бы сумели оценить  ситуацию в целом и еще некоторое
время продолжали бы вести огонь, нам всем  пришлось бы возвращаться на своих
двоих. Этим был  увенчан в. заключение наш "подарок  фюреру на день его
рождения".
    На обратном пути мы уже не несли потерь. Тем временем граф снял с нашей
прежней линии  фронта [164] батальон для  обеспечения  нам прикрытия. Боевая
группа, которая выдвинулась с севера, тоже застряла.
    Судя  по донесениям ее командования, боевая группа, выдвигавшаяся к югу
от нас, достигла дороги между  точкой 312 и городом Нарвой. Вероятно, в этом
заключалась причина того, почему нам приходилось продолжать ждать. Наверное,
они  могли очистить дорогу с того места. На  следующий день  мы подбили  два
танка противника во время контратаки русских.
    Наш  поврежденный  "тигр" саперам пришлось взорвать на месте,
потому что  его нельзя было  восстановить.  22  апреля  мы переместили  свои
позиции  немного вперед,  чтобы  обеспечить буксировку второго  танка. Ночью
отбуксировали "тигра" назад. Русские больше не жалели боеприпасов,
как только  им стало известно, что  наша операция  провалилась. Мы  получили
несколько попаданий из противотанковых пушек, потому что обе выхлопных трубы
нашего танка накалились  докрасна  и представляли собой  хорошую мишень.  Мы
слезли с одного "тигра" перед рвом.
    По пути еще дальше в тыл мы подобрали  вышедший из строя танк.  Русские
бипланы-"этажерки"  ощутимо   мешали   нашему   движению  в   тыл.
(Замечательный лейтенант Фамула также пал жертвой одной из их бомб. )
    Наконец мы достигли нашего района сосредоточения, заняли позицию там на
случай  контратаки  русских. В  то  же самое время пехота  вернулась на свои
старые позиции. Фон Шиллер вместе с обер-фельдфебелем Дельцайтом  оправились
вперед, чтобы вернуть еще одну вышедшую из строя машину. Когда мы забирались
в танк, осколок противотанкового снаряда угодил Дельцайту в мягкое место. Он
дал выход своему негодованию потоком ругательств.
    "Тигр",  который  мы  оставили  на  дальнем  краю  рва,  тоже
пришлось взорвать на  месте, потому что пехота  не  могла сдерживать  натиск
русских. Им  пришлось отходить  той же  ночью. Вот  как  закончилась  третья
"операция  Штрахвица".  Мы не захватили ни пяди земли, а в ходе ее
потеряли много солдат и танков. [165]
    Наши операции на северном участке Восточного фронта, особенно несколько
последних  вдоль Нарвы, не порадовали  нас, несмотря на достигнутые  успехи.
Однако каждый из нас понимал, что наше присутствие крайне необходимо. Пехота
сама по себе  была слишком слаба для того,  чтобы  бороться  с превосходящим
противником. Нам  приходилось укреплять  фронт, становясь  "стержнями в
корсете". Одной лишь психологической поддержки, которую зачастую только
мы  могли  обеспечить,  было  достаточно  для  того,   чтобы  удержать  нашу
"пехтуру"  от  прекращения  сопротивления.  К  сожалению,  потери,
которые   мы  несли   от  непрямого   огня,  в  результате   слишком  частых
беспорядочных   перемещений,  были   слишком  велики.  Проблемы   поломок  в
заболоченной местности также возникали чаще обычного.
    Подходящая для танка местность, где  целая рота могла  бы  действовать,
как боевое подразделение,  попадалась  редко  в бездорожных районах  севера.
Из-за этого  нам часто приходилось подменять собой  пропавшее оборонительное
вооружение.
    "Дух бронетанковых войск есть дух  кавалерии", -- говорил
один из бывших командиров роты.  Он, как и многие танковые офицеры, пришел в
танковые  войска из кавалерии.  Это  сравнение  очень  верное  и показывает,
насколько  действия  в  танках  требуют  пространства  для маневра, которого
никогда не было на упомянутом участке. Только атакуя  и контратакуя, мы были
в состоянии полностью использовать нашу маневренность и дальнобойность нашей
88-мм пушки. В северном секторе,  где русские всегда  нас избегали, мы могли
лишь изредка нанести им серьезный урон. Но без нашего присутствия участок на
Нарве вообще невозможно было бы удержать. Мы приложили все усилия для  того,
чтобы  преодолеть трудности,  связанные  с условиями местности, и в процессе
этого приблизились к пределу  человеческих возможностей.  Даже если мы часто
ругались по поводу  прозябания в  болотистой местности, мы  были горды,  что
пехота верила в нас и была в общем и целом нами довольна. [166]
    Заключительная  "операция  Штрахвица"  была  нашей прощальной
гастролью на нарвском участке.  Мы сосредоточились на нашей танковой базе  в
Силламяэ.  Большинство  танков  находились в  ремонте  и  должны  были  быть
осмотрены в условиях мастерской. К счастью, русским, похоже, тоже требовался
некоторый отдых, и в последующие несколько недель крупных сражений не было.


Рыцарский крест в госпитале

    Время нашего пребывания  на Нарве подходило к концу. В последних числах
апреля  рота получила приказ следовать за нашим батальоном в  район Плескау.
Плескау  находится  на  пересечении  дорог  по магистрали  Ленинград  --
Дюнабург.  Город   расположен   непосредственно   к  югу  от  озера  Плескау
(Псковского озера), которое тянется на север к озеру Пейпус. Из Силламяэ  мы
отправились на запад  к своей базе снабжения. Даже без прямого вмешательства
противника танк доставляет немалую головную  боль.  Наступил мерзкий  период