нами,  коробило,  что командир всегда  первым  прыгал в  подвал через дыру в
полу,  хотя такой  спешки  и не  требовалось. Кроме  того, в  соответствии с
воинской традицией командир должен думать о личной безопасности в  последнюю
очередь.  Ротный  связист,  фельдфебель Шотрофф, в других случаях спокойный,
надежный человек и образцовый  солдат, сорвался, оскорбил фон Шиллера. Дошло
и  чуть  ли не  до  рукоприкладства.  Фельдфебель был  взят  под  стражу как
бунтовщик.
    Фон  Шиллер  настаивал,  чтобы  я немедленно  пошел  с  ним  в  военный
трибунал. Нам  в  любом  случае  нужно было  идти на совещание  к  командиру
танкового  полка   дивизии  "Великая  Германия"  полковнику  графу
Штрахвицу. По дороге я призвал фон Шиллера не портить жизнь такому надежному
солдату, как Шотрофф.
    В конце концов я добился того, что он заколебался. Наверное, сообразил,
что в трибунале придется говорить вещи, которые будут неприятны ему  самому.
Как бы  то ни было, к  моему  огромному облегчению,  он  повернулся ко мне и
сказал:
    -- Ладно, Отто, я все это обдумал. Ради тебя  лично накажу Шотроффа
за безобразное поведение. Посажу под арест, а потом возьму с собой на боевые
действия.
    Я молчал; с моих плеч свалилось огромное бремя. Фельдфебель Шотрофф был
подвергнут  самому  [123]  суровому  наказанию, которое  ему мог  определить
ротный командир: ему  было запрещено отлучаться из расположения  роты. Затем
ему  предстояло  выполнять  обязанности  радиста в танке  командира во время
нескольких  следующих  боев.  Последнее  наказание  было  вдвойне  фальшивым
психологически. Назначение во фронтовые подразделения не могло быть карой, а
только долгом каждого из нас. Оно  требовалось от всех нас,  как само  собой
разумеющееся.  Следует  заметить,  что  Шотрофф часто  просил разрешить  ему
участвовать хотя  бы  в нескольких  атаках.  Однако ему  всегда  отказывали,
потому  что его трудно было кем-либо заменить. Наконец, фон Шиллеру  никогда
бы не разрешили взять его в свой танк, что вскоре и подтвердилось.
"Операция Штрахвица"

    Полковник резерва Гиацинт граф  Штрахвиц был таким человеком, которого,
повстречав  один раз, не забудешь никогда. Прекрасный  организатор, он давал
подчиненным возможность проявлять  смекалку  и считал  это делом  само собой
разумеющимся. Нам очень повезло, что мы  участвовали в  нескольких операциях
под его командованием. Они были прекрасным образцом успешных действий.  Граф
Штрахвиц получил Рыцарский крест 25 августа 1941 года  еще как майор резерва
и командир  1-го батальона  2-го танкового полка. 17 ноября 1942 года он был
награжден  дубовыми листьями  к  Рыцарскому кресту. В качестве  полковника и
командира танкового полка дивизии "Великая Германия" 28 марта 1943
года он получил мечи к Рыцарскому кресту. Мы внесли свой вклад в операцию, о
которой пойдет  речь. За успешное ее  проведение 15 марта  1944  года он был
отмечен бриллиантами к Рыцарскому кресту.
    Сплетники  утверждали,  что  Штрахвиц  был  отстранен  от  командования
танковым  полком дивизии  "Великая  Германия"  за слишком  большие
потери. У меня есть правомерные сомнения относительно этих утверждений. Граф
[124] Штрахвиц и его личный состав всегда использовались в горячих точках на
фронте, где  им приходилось выполнять  чрезвычайно трудные операции. Тяжелых
потерь не всегда можно было избежать в такого рода боях, но благодаря именно
этим операциям удавалось спасти жизни многих солдат из других подразделений.
    Граф  Штрахвиц  взял  с  собой из "Великой  Германии"  личный
состав, а также несколько танков и бронетранспортеров. Наша рота играла лишь
второстепенную роль  в первой операции, призванной  отрезать "восточный
мешок" и уничтожить  его.  Атака  проводилась в направлении с запада на
восток вблизи "каблука ботинка".
    Был образован фронт наступления, и "мешок" в конце концов был
ликвидирован.  Дорога,  которой  пришлось  для  этого воспользоваться,  была
недостаточно  широка и  тверда для  наших  "тигров".  Так  что  им
пришлось довольствоваться танками "T-IV",  которые были на 30 тонн
легче.
    Их граф взял с  собой. Он ехал  в передовом танке и тем самым с  самого
начала  завоевал  наше доверие.  В этой  операции мы отвечали только  за то,
чтобы сдерживать  натиск, которому  вполне  естественно подвергались  другие
районы "западного мешка" в результате атаки.
    Вся   операция   шла   при   поддержке    пикирующих   бомбардировщиков
"Штука", или,  вернее сказать, предполагалось, что будет проходить
при   поддержке   пикирующих   бомбардировщиков.   Однако   они    оказались
неэффективными  на  поросшей  густым лесом  местности  и  даже  представляли
опасность для наших войск!  Летчики были  не в состоянии распознавать  цели.
"Юнкерсы-87"   прибыли   вовремя   и   храбро    спикировали    на
предназначенные им цели. Одна  из их бомб упала на  единственную дорогу,  по
которой только и могли двигаться атакующие танки. Упади она минутой позднее,
сам граф Штрахвиц стал бы жертвой  этой бомбы. Он разразился ругательствами,
и атаку пехоте пришлось проводить без поддержки бронетехники.
    Следует отметить, что намеченные цели должны были быть достигнуты любой
ценой до  наступления  темноты.  В противном  случае  существовала опасность
того,  что [125] русские  вырвутся  из  мешка на юг  или  двинутся  на  наши
собственные  позиции, которые висели на волоске. Фактически, Штрахвиц достиг
цели без танков и пикирующих бомбардировщиков.