— Как называется ваш корабль?

Он задает вопрос по-английски.

—  «Reina Victoria»![134 - «Королева Виктория»] — «Reina Victoria» — «Reina 
Victoria»!

Внезапно он начинает горячо выказывать готовность к повиновению: кланяется и 
сразу вслед за этим встает на цыпочки, чтобы указать имя корабля в судовых 
бумагах, которые Старик извлек из конверта.

Первый вахтенный офицер безучастно наблюдает эту сцену, но постепенно у него 
становится такой вид, будто ему не по себе.

Внезапно наступает тишина. Спустя некоторое время Старик поднимает глаза от 
бумаг и смотрит на первого вахтенного офицера:

— Скажите этому господину, что его корабль не существует. В конце концов, вы 
говорите по-испански.

Первый вахтенный приходит в себя. Он становится пунцовым и начинает с запинкой 
говорить по-испански из-за спины иностранного капитана. У того от изумления 
широко открываются глаза, он крутит головой из стороны в сторону, пытаясь 
заглянуть в глаза первого вахтенного офицера, но никакой поворот головы не 
может помочь ему добиться этого — его спасательный жилет задрался слишком 
высоко, и ему приходится развернуться всем телом. Проделав этот маневр, он 
поворачивается спиной ко мне. И тут я испытываю потрясение. Внизу его 
спасательного жилета я замечаю маленькие буковки, нанесенные по трафарету: 
«South Carolina»[135 - «Южная Каролина» (англ.)]. Внезапно меня охватывает 
чувство триумфа. Попался! Старик был прав. Американцы, прикидывающиеся 
испанцами!

Я толкаю в бок Старика и веду пальцем вдоль надписи по краю спасательного 
жилета:

— Любопытно: взгляните — «South Carolina»!

Испанец поворачивается, подскочив на месте, словно его укусил тарантул, и 
разражается потоком слов.

Попался, ублюдок! Заткнись со своей испанской тарабарщиной. Ты можешь говорить 
на английском, сукин сын.

Старик в замешательстве смотрит на захлебывающегося словами человечка, затем 
велит первому вахтенному перевести нам, о чем тараторит испанец.

—  «Южная Каролина» — корабль — сначала назывался — «Южная Каролина», — 
запинаясь, произносит первый вахтенный. Испанец, уловив его слова, начинает 
кивать головой, как клоун на арене цирка. — Тем не менее, теперь это «Королева 
Виктория». Пять лет назад — ее купили — у американцев.

Старик и испанец смотрят друг на друга с таким видом, словно каждый готов 
вцепиться другому в глотку. Стоит такая тишина, что слышно, как падает каждая 
капля конденсата.

— Он говорит правду, — раздается голос штурмана от стола. — Четырнадцать тысяч 
гросс-регистровых тонн.

Он держит в руках судовой регистр.

Старик переводит взгляд с испанца на штурмана и назад на испанца.

— Повторите еще раз, — произносит он голосом, похожим на удар бича.

— Корабль указан в приложении к регистру, господин каплей, — и, увидев, что 
Старик по-прежнему не реагирует на это, добавляет немного тише. — Господин 
обер-лейтенант не сверился с приложением.

Старик стискивает кулаки и переводит взгляд на первого вахтенного офицера. 
Какое-то мгновение он борется сам с собой, чтобы удержать себя под контролем. 
Наконец он рявкает:

— Я — требую — объяснения!

Первый вахтенный неуверенно оборачивается к штурману и направляется к судовому 
регистру. Он делает пару неловких шагов к столу с картами и останавливается. Он 
опирается на стол так, что можно подумать, будто его ранило.

Старик дрожит, словно от неожиданного ужаса. Прежде чем первый вахтенный 
успевает сказать хоть слово, он с вымученной улыбкой на лице поворачивается