Наконец сверху долетают обрывки разговора:

— …ну-у-с-с, штурман, они уходит. Я в этом уверен. Только следите за этим 
приближающимся судном. Оно в стороне — и все же от него можно ожидать 
неприятностей.

Спустя пять минут командир спрашивает:

— Каков наш курс?

— Двести семьдесят градусов!

— Так держать, пока они не пройдут!

— Сколько миль мы успеем пройти до рассвета? — задаю я вопрос первому 
вахтенному офицеру.

— Может, двадцать, — фыркает он.

— Хорошо идем.

— Да, похоже, что так.

Кто-то хватает меня за плечо, и я подскакиваю на месте.

— Ну, как обстоят дела сейчас, — интересуется шеф.

— В следующий раз я вцеплюсь вам в плечо в темноте! — выпаливаю я. — Кажется, 
вполне удовлетворительно — насколько я могу судить.

— Простите меня, Ваша милость! — говорит шеф.

— А вы как себя чувствуете, шеф?

— Спасибо, что спросили. Comme ci, comme ca!

— Исчерпывающий ответ!

— Просто захотелось хлебнуть немного воздуха, — объясняет он и исчезает снова.

— Похоже, макаронникам не придется устраивать нам торжественную встречу, — 
раздается у меня за спиной. Это, должно быть, Айзенберг. Он прав: Специя! Я и 
забыл, что мы направлялись туда. Прекрасное синее Средиземное море. Теперь 
Роммелю придется найти способ доставить себе подкрепления, не рассчитывая на 
нас. В конце концов, мы — подлодка для Атлантики. Охранять средиземноморские 
конвои — забота итальянцев.

Мы — единственная лодка, получившая такое задание? Или были и другие, что 
пытались протиснуться туда же, что и мы?

Если нам удастся прилично отойти к западу — что делать потом? Провести один 
день под водой, на перископной глубине — это все очень хорошо. Но потом-то что? 
Мы не можем нырнуть. Лодка не выдержит погружение ниже перископной глубины. 
Работает ли наш передатчик? Никто не говорил об отправке сообщения. Сколько 
миль до ближайшего французского порта? Или Старик снова припаркует нашу 
разваливающуюся посудину в Виго и поведет нас через всю Испанию походной 
колонной домой — на этот раз всю команду в полном составе?

Как мы рассчитываем пересечь Бискайский залив[126 - Бискайский залив пользуется 
репутацией места, опасного в непогоду для мореплавания.] в том случае, если 
погода ухудшится? О дневных переходах не стоит и думать. Теперь мы не можем 
скрыться от самолета, а Бискайский залив буквально кишит ими. Передвигаться 
ночами, погружаясь днем? Конечно, сейчас ночи длинные, но сработает ли такой 
способ — вот в чем вопрос.

— Так держать…пусть пройдет! — доносится сверху.

Старик сменил курс. Он отвернул еще дальше к югу. Давно известная игра: он 
думает, что Томми думают — могут думать — что если будут еще подлодки, которые 
попытаются прорваться, то они выберут кратчайший путь. А это значит, что если 
они придут из северной или центральной части Атлантики, то не спустятся ниже 
тридцать шестой широты. Следовательно, мы должны оставаться к югу от тридцать 
шестого градуса. Во всяком случае — пока.

Если я не ошибаюсь, мы снова должны быть вблизи мыса Спартель. Либо еще дальше 
к западу, но на той же широте. У штурмана нет времени на то, чтобы рассчитать 
наши координаты, а заменить его некому. Поэтому в его штурманском журнале будет 
зиять довольно большой пробел.

Я обнаруживаю, что оба вахтенных офицера куда-то исчезли. Я тоже еле стою на