выгравировать заглавными буквами на крышке кастрюли с лимонами и повесить на 
всеобщее обозрение на посту управления.

Только теперь до меня начинает доходить смысл новостей, получаемых по радио в 
течение нескольких последних недель. Северная Африка, тяжелые бои под Тобруком. 
Англичане продвигаются вдоль прибрежной дороги на запад. Средиземное море кишит 
британскими конвоями, грузовыми и военными кораблями. А теперь туда должны 
отправиться наши подводные лодки и очистить от противника акваторию?

Я вспоминаю мельчайшие детали Гибралтарского пролива, и на этой карте перед 
моим мысленным взором возникают обозначения неимоверно сложной системы 
пеленгаторов, противолодочных заградительных сетей, плотных кордонов патрульных 
кораблей, минных полей и всевозможных неприятных сюрпризов, приготовленных 
врагом специально для нас.

Я все еще не могу прийти в себя и начать нормально соображать. Но в моей голове 
неотрывно пульсируют два слова: НУЖЕН РЕМОНТ. Нашей посудине необходим ремонт 
после всего, что ей довелось вытерпеть. Что, черт возьми, подразумевает этот 
идиотский приказ? Если бы только Старик хоть раз был бы с нами откровенен.

— Горючее — горючее, — следующее, что долетает до моего слуха с поста 
управления. И опять. — Горючее, — один раз это слово произносит Старик, и один 
раз — штурман.

Потом раздается:

— Курс — девяносто градусов!

Девяносто градусов? Прямо на восток? Этого я вовсе не могу понять.

Когда Старик возвращается с поста управления и садится с хмурой миной за стол, 
словно он все еще поглощен своими вычислениями курса, все ждут, что шеф задаст 
вопрос, который беспокоит каждого из нас: где мы возьмем горючее?

Но рот шефа вполне мог быть заклеен киперной лентой. Старик, не отрываясь, жует 
добрых пять минут, двигая бородой. Затем он ворчит:

— Заправка будет в Виго.

Виго — Виго — Виго! Почему именно там? Виго — это Испания или Португалия? Где, 
черт возьми, этот Виго?

Шеф с такой силой втягивает губы, что на его щеках появляются морщины.

— М-м-м, — все, что он выдает из себя.

— Крайне любезно со стороны верховного командования, — с издевкой продолжает 
Старик. — Они думают обо всем, само собой, после своих собственных забот. 
Двести пятьдесят миль — или около того. Я полагаю, мы сможем пройти их, не 
поднимая паруса — а, шеф, что скажете?

На календаре четырнадцатое декабря. Сегодня мы должны были бы вернуться на нашу 
базу. Теперь же, вместо того, чтобы вернуть нас во Францию, они отправляют нас 
в Испанию, а потом в Италию. Настоящий международный круиз. Встреча с 
кастаньетами вместо духового оркестра Великой Германии, столетний херес вместо 
свежего пива.

Испанские сады, испанские мушки, что еще есть испанского?

— Безукоризненные приготовления, — Старик продолжает расписывать наше 
лучезарное будущее. — Не надо так таращиться на меня, Шеф. Вы получите до 
отвала горючего и торпед. И конечно, провианта — заправка по полной программе, 
не хуже, чем в родном порту!

Откуда ему все это известно, хотел бы я знать. Ведь шифрограмма была довольно 
короткой.

— Что еще может желать твое сердце? — отвечает Шеф строкой из песни.

Старик лишь неодобрительно смотрит на него.

Тут только я вспоминаю, что этот поход у Шефа должен был быть последним. Этот 
патруль у него двенадцатый по счету, и это его вторая лодка. В наши дни не так 
уж много моряков, доживших до двенадцатого похода. А теперь — под самый 
занавес — они преподносят заключительный сюрприз. Давайте называть лопату 
лопатой[81 - Называть вещи своими именами.]: это превосходный шанс отправиться 
на дно — за минуту до конца представления.

Я беру себя в руки и вылезаю в люк.