Силуэт, выплывавший на фоне все ещё тёмного западного небосклона, становился 
всё больше и больше.

«У шкипера этого старого корыта крепкие нервы, – подумал Хардеген. – Он и не 
думает спасаться бегством.

Внешне судно напоминало китобойную фабрику, и Хардеген оценил его в 16 000 тонн.
 Но у него не осталось ни одной торпеды. Что же делать?

– Механик, поторопитесь там с левым дизелем. Как только наладите, давайте оба 
полный без дальнейших приказаний. Механик, выжмите из них все что сможете.

– Есть!

Им не надо было долго объяснять.

Гигантское судно продолжало идти прямо на лодку, которая не могла ни 
погрузиться здесь, ни уйти на скорости. Верхние вахтенные нервно сжимали 
поручни. Колосс надвигался, становился всё ближе и ближе. Нос, разрезавший 
волны, вызывал ассоциации с жующими челюстями допотопного монстра. 300 метров… 
280… 250… 200 метров…

В последнюю минуту механик извернулся-таки. Левый дизель ожил и заработал на 
полную мощность. Но китобой не отставал, держась в паре сотен метров. Тем 
временем море стало неспокойным, и, как ни любил Хардеген прибегнуть к пушкам, 
сейчас это было невозможным. И море оставалось мелким. Каждые несколько секунд 
на мостик поступали сообщения о промерах дна.

Хардеген выпустил несколько сигнальных ракет в сторону китобоя, но на его 
капитана маленький фейерверк не произвёл ни малейшего впечатления. Его 
радиостанция не умолкала, сообщая о движении лодки и её позиции.

«Подводная лодка, – передала радиостанция, – должно быть, израсходовала 
боеприпасы, поскольку не делает никаких попыток атаковать».

«Даже если бы у меня и осталась торпеда, – подумал Хардеген, – что толку одна 
торпеда на шестнадцатитысячник? Да потом ещё эсминцы и самолёты налетели бы, 
как осы».

Уже вполне рассвело.

– Могло бы быть весело, если бы не было опасно, – сказал Хардеген. – 
Внимательнее смотреть, нет ли самолётов, и наблюдать за горизонтом.

Метр за метром лодка стала уходить.

Через некоторое время китобой стал понимать, что дальнейшее преследование 
бесполезно, и изменил курс. В этот же момент над горизонтом появились самолёты.

– Ещё сотня метров – и мы будем на глубокой воде, – крикнул на мостик штурман.

Прошли сотню метров, другую, самолёты угрожающе увеличивались в размерах. Лодка 
была нормально удифферентована, готовая срочно погрузиться в любой момент, и, 
когда самолёты уже собрались было атаковать её, она с ходу ушла под воду и 
исчезла в спасительной глубине.

Перед погружением радист в последний раз услышал поражённый танкер:

«SOS! SOS! Срочно. Быстро тонем».

Наступил вечер, прежде чем Хардеген рискнул высунуться из воды, готовый в любой 
момент срочно погрузиться. Всплыли как раз под грозовыми тучами, среди дождя, 
порывов ветра, вспышек молний.

– Как раз то, что прописал доктор! – весело заметил Шретер.

– Прямо-таки театральный финал операции «Paukenschlag», – отреагировал Хардеген.


Он ещё не знал, что это на самом деле пролог, за которым последуют опасности и 
тяжёлые потери, над которыми пока что навис покров неизвестности, как и над 
будущим «серых волков» океана.

Хардеген потопил 53 000 тонн. Две другие лодки потопили вместе 75 000 тонн. 
Всего в ходе операции «Paukenschlag» в американских и канадских водах было 
потоплено восемнадцать судов водоизмещением 125 000 тонн.

«Противолодочная оборона была в зачаточном состоянии. Она неорганизованна и там,
 где мы сталкивались с нею, выглядела неподготовленной и неэффективной», – 
скромно докладывал Хардеген.