Среди 36 подводных лодок, выделенных в конце 1941 года для ведения боевых 
действий в Средиземном море, была и «U-331», которой командовал Фрайхерр фон 
Тизенхаузен.

К востоку от Рас-Ассаса, там, где берег от Тобрука вдаётся к югу, к городам 
Эс-Саллум и Бардия, «U-331» выжидала цель во время своего второго боевого 
задания.

Проходили сутки за сутками, ночью лодка всплывала, а днём ложилась на грунт. Но 
ничто не появлялось в её поле зрения, за исключением самолётов, которые 
загоняли её под воду, если она всплывала днём. Она получила задание 
препятствовать доставке грузов в Тобрук. Грузы шли или военными кораблями, или 
конвоями при сильном охранении. По меньшей мере месяц британцы пытались 
провести конвой из Гибралтара в Александрию.

25 ноября радист подводной лодки, находившейся в подводном положении, услышал в 
гидрофон слабые шумы. Они, похоже, исходили с севера от группы судов.

Тизенхаузен подвсплыл на перископную глубину, чтобы оглядеться. В Средиземном 
море условия менялись так, что нельзя было уверенно сказать, близко находится 
источник таких шумов или далеко.

В перископ ничего не было видно: поверхность моря оставалась чистой, в небе не 
появлялось ни одной назойливой мухи. Командир дал приказ на всплытие, и как 
только он отдраил люк на мостик, то чуть ли не над собой увидел самолёт.

Боевая тревога!

Но самолёт не заметил «U-331», не упало ни одной бомбы.

Следующие несколько часов лодка находилась в подводном положении. На умеренном 
ходу она двигалась в направлении шумов, которые немного переместились к 
северо-востоку. Что это за группировка? Военные корабли или конвой? Это был 
важный вопрос.

Если это конвой, то о его присутствии надо было докладывать Деницу, который 
соберёт все доступные на данный момент лодки против него.

Будь это корабли, то, скорее всего, Тизенхаузену не удалось бы и взгляда 
бросить на них. Да в этом случае шумы были бы посильнее и послышнее.

И Тизенхаузен полным ходом взял курс на северо-восток. Пока смотреть было не на 
что. Погодные условия были идеальные. Лёгкий северо-восточный ветерок взъерошил 
море таким образом, что самолёту противника было бы крайне трудно увидеть 
тонкий след, оставляемый перископом, а тени облаков на поверхности моря тем 
более осложняли задачу авиации.

Наконец в 14.30 что-то показалось справа по курсу. Вначале это «что-то» 
выглядело пятнышком над горизонтом, но через десять минут с обеих сторон 
пятнышка показались иголки.

Эсминец – вот что это такое!

В желтоватом мареве стала проявляться и обретать форму какая-то более тёмная 
масса – что-то крупное, как видно, но неясно – то ли военные корабли, то ли 
транспорты. Одно, тем не менее, было ясно: на востоке-северо-востоке находится 
большая группировка, которая идёт курсом на юг. Несмотря на высокую скорость 
хода подводной лодки, это скопление начало скрываться из вида: должно быть, 
взяло курс на восток. Значит, думал Тизенхаузен, это, видимо, боевые корабли, 
которые либо идут противолодочным зигзагом, либо изменили боевой порядок. Есть 
опасность, что они исчезнут вовсе и уникальная возможность для атаки будет 
потеряна.

Тизенхаузен всплыл, чтобы использовать мощь дизелей. «U-331» бросилась 
преследовать группировку.

Далеко к югу увидели ещё один самолёт, но он тоже не заметил лодку.

Потом группировка изменила курс на запад, прямо на приближающуюся лодку, и 
события начали развиваться с нарастающей быстротой.

Следуя какому-то инстинктивному импульсу, Тизенхаузен развернул лодку по дуге 
почти в 350 градусов. Только позже стало очевидно, как важна была получившаяся 
потеря времени, когда секунды разделяли жизнь и смерть.

– Срочное погружение! Боевая тревога! – раздались команды Тизенхаузена.

Наконец-то нашлось дело. Нервное напряжение, в котором находилась команда весь 
день, – хотя посторонний наблюдатель этого, пожалуй, и не заметил бы –