В группу С включались лодки, не годные к боевым действиям. Этим лодкам, как и 
специальным, которые было нельзя передавать в руки врага, предстояло быть 
затопленными.

Остальная часть германского ВМФ и оставшиеся торговые суда были брошены на 
операции по спасению людей, отрезанных на восточных территориях. Не нужно много 
слов, чтобы описать, сделали эти люди: было спасено два миллиона душ.

В эти трагические дни Дене находился на пути в Норвегию. В Большом Бельте он 
получил радиограмму:

«Затопление всех подводных лодок завершить до 06.00 9 мая».

– О, времени ещё навалом, – сказал Дене своим офицерам.

Потом он добавил:

– Я думаю, чёрт возьми, что если уж так нужно, то сделать это надо там, где мы 
можем сойти на германскую землю.

Офицеры согласились.

И Дене взял курс на Фленсбург.

Моральный дух на лодке был подавленный. Порядок вещей, который, казалось 
когда-то, прочен, как скала, зашатался.

– Затопить корабль – настоящая чушь! – воскликнул Дене, нарушая гнетущую тишину.
 – Да порази меня гром, если я смогу это сделать! Этот приказ – ерунда 
какая-то!

– Ни в одном из наставлений нет ни строчки про это, – вставил кто-то.

– Конечно нет! И прецедента исторического нет, – согласился другой.

Дене и его офицеры не знали, что им делать. И вся команда была в растерянности.

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года около тридцати подводных лодок и один эсминец 
собрались под Штайнбергом в Гельтингерском заливе. На лодке Дене, как и на всех 
других, был поднят перископ, а на нём развевался германский флаг.

С берега к кораблям устремилась армада катеров. Они подходили к кораблям, 
сновали от одного к другому. Офицеры штаба ступали на палубу и повторяли 
строгий приказ относительно затопления кораблей.

Первые робкие лучи этого чудесного майского утра осветили драматическую сцену. 
Одна за другой медленно тонули лодки. Тёмно-серые «морские волки», с поднятыми 
флагами, один за другим исчезали в пучине. Здесь в Кильском заливе, под 
Травемюнде, Везермюнде и везде вдоль германского побережья под воду уходили 
много миллионные сокровища.

Для тех, кто оставался до конца верен своей службе, кто, как говорили британцы, 
до последнего момента сражался в духе уважения морских законов и с завидной 
решимостью, их мир разлетался на куски.

Корабль Дене оставался последним на плаву посреди этого водного кладбища. На 
полном ходу, вспенивая воду, к лодке подошёл катер. Над водой раздались громкие 
крики штабных офицеров.

– Быстрее! Немедленно топите лодку!

Все существо Дене восставало против этого призыва. До последней секунды он 
колебался в выполнении приказа, который был и ясен, и категоричен. Он отчаянно 
старался принять решение, найти какой-то выход. Но какой выход мог найти боевой 
офицер, для которого исполнение приказания делается на автоматическом уровне, 
даже если приказ противоречит его убеждениям и чувствам?

– Приготовиться покинуть корабль! Быстро!

Дене, механик лейтенант Детлеффсен и старшина-дизелист Хегенбарт одни остались 
на борту. В молчании они вместе ставили взрывчатку. Некоторые взрывные 
устройства прикрепляли к боевой части торпед.

– Раз уж нам выпало делать это, то мы сделали это как надо, – печально произнёс 
Дене и сам поднёс огонь к бикфордовым шнурам.

– Семь минут! Уходите, оба!

– Я остаюсь на месте, – услышал Дене позади слова Хегенбарта.