лейтенант Либе. Даже будучи одной ногой в гробу, он служил олицетворением самой 
невозмутимости. Он постучал пальцами по глубиномеру, чтобы проверить, работает 
ли он, но стрелка не отреагировала. Ах, если бы снова заработали электромоторы!

Кельбинг стал пробираться в корму. В дизельном отсеке некоторые стояли по 
колени в воде, мотористы старались исправить электромоторы.

Команда сохраняла полное спокойствие. Никто не кричал, не стонал. Дыхание у 
всех было учащённым, но это было вызвано ни в коем случае не страхом, просто не 
хватало воздуха. Те, кто не занимался ремонтом, спокойно сидели на корточках, 
словно ничего не случилось. Тишину нарушали лишь угрожающий плеск воды и стук 
по глубиномеру.

Внезапно указатель оборотов правого электромотора вздрогнул и дошёл до отметки 
средний ход.

Как механик умудрился пустить полузатопленный двигатель, Кельбинг не может 
понять до сих пор.

Ожил и глубиномер, он медленно, но уверенно показывал уменьшение глубины. А 
когда лодка стала выравниваться, команда поняла, что она всплыла на поверхность.


Кельбинг рывком открыл крышку люка на мостике. «U-593» купалась в лучах яркого 
солнечного света – между двух эсминцев, с которых стали поливать лодку огнём с 
двух сторон. Это был адский кошмар. В таких условиях даже пытаться оказать 
сопротивление было бы сумасшествием.

– Всем наверх! – приказал Кельбинг.

Кельбинг надеялся, что, увидев выходящих из лодки людей, противник прекратит 
огонь. Как только первые люди появились из люка, он остановил их:

– Помогайте другим выйти!

Командир и его люди вместе помогали выйти своим товарищам, измождённым 
недостатком кислорода и одетым в спасательные жилеты, выбраться через люк. А 
огонь продолжался. И людям, вышедшим на мостик, не оставалось ничего другого, 
как прыгать сразу же в воду. Огонь продолжался до тех пор, пока в море не 
оказалось около двух десятков человек. И, когда он затих, Кельбинг получил 
возможность вывести и других из той разбитой скорлупы, которая когда-то была 
его лодкой. Он с облегчением увидел, что с эсминцев начали подбирать его людей.

Последними из люка появились механик Либе и старшина команды торпедистов Хюнерт.
 Корма «U-593» уже скрылась под водой, но она отказывалась тонуть дальше, хотя 
механик открыл все клапана.

С одного из эсминцев спустили катер. У Кельбинга оставалось несколько минут для 
того, чтобы помешать попаданию его корабля вместе с секретными шифрами в руки 
противника.

Для гарантии на борту лодки уже закрепили два взрывных устройства, медленно 
горели запалы. Сработают ли? Правильно ли всё сделано? Любой ценой надо 
помешать тому, чтобы лодка досталась врагу.

Не успел Кельбинг пошевелиться, как упитанный Хюнерт с проворством белки исчез 
в люке.

– Я пройду в нос, посмотрю, нельзя ли ещё что-нибудь открыть! – крикнул он 
снизу.

Старшина понял, что лодка держится на плаву благодаря воздуху носовых отсеков. 
Могло заесть какой-нибудь клапан.

«U-593» могла пойти на дно в любой момент. Кельбинг бросился вниз. Но не успел 
он спуститься в лодку, как со стороны носовых отсеков появилась сияющая 
физиономия Хюнерта.

– Наверх, господин командир, быстро! Я отдраил торпедопогрузочный люк!

Оба выбрались наверх и побежали в нос лодки, торчавший из воды. Совместными 
усилиями они рванули на себя торпедопогрузочный люк, кремальеру которого 
развернул перед этим Хюнерт.

Теперь вода пошла и в нос. Противник уже не сможет проникнуть в лодку. Когда 
Кельбинг выпрямился, он увидел, что на катере развевается американский флаг и 
катер приближается. На Кельбинга и Хюнерта был нацелен лёгкий пулемёт.

«Боже мой! Если там проворный парень и понимает в лодках, то он быстро нырнёт в 
лодку, схватит шифры и быстро выскочит!» – пронеслась тревожная мысль в голове