Оперативная сводка. Август.

В августе 1939 года германский флот имел в строю 51 подводную лодку.[1 - По 
британским источникам – 57.] Не все из них были строевыми, потому что часть из 
них было необходимо – и более, чем когда-либо – держать в качестве учебных. 
Между 19 и 21 августа 21 подводная лодка вышли со своих баз и заняли заданные 
им позиции, готовые к боевым действиям. Запечатанные конверты с боевыми 
приказами мирно покоились в сейфах командиров подводных лодок. Среди этих 
офицеров находились и те, кому было суждено несколько месяцев спустя замелькать 
на первых полосах мировой прессы и стать объектами восхваления со стороны 
германского радио – Прин, Кречмер, Шепке, Фрауэнхайм, Шультце, Шухардт и другие.




* * *

Капитан-лейтенант Шультце, командир «U-48», прозванный «Vatti» – «папашей», 
обратился к своему боцману:

– Боцман, позаботьтесь нанести бортовой номер лодки. Пока будете малевать, 
пусть птичка спрыгнет с насеста, а то испачкаете.

Так несколько неуважительно, но довольно-таки общепринято называли национальный 
герб – орла – на рубке подводной лодки.

Несколькими днями раньше, а именно 18 августа 1939 года, подводная лодка «U-48» 
в компании с другими лодками отправилась в Северное море. Её аккуратный нос с 
пилой для резки противолодочных сетей и прямо-таки бычьим кольцом делали лодку 
похожей на рептилию с рогом на носу, обращённом на север.

Стоял солнечный день ранней осени, и Северное море, которое заставляло в это 
время поёживаться обитателей его берегов, теперь выглядело спокойным и 
благодушным, и разве что еле заметные бугры перекатывались по серо-зелёным 
волнам.

– Порохом запахло, что ли, господин командир? Не рано ли? – пробурчал боцман 
вместо обычного «есть, господин командир».

– Война исчезнет с лица земли, только когда мы поймём, что в ней больше нет 
никакой пользы или когда человечество действительно будет заслуживать того, 
чтобы жить в мире, – философски изрёк Шультце. – К несчастью, это правда, так 
что давайте не будем испытывать по этому поводу куриного испуга.

Шультце поднёс к глазам бинокль и стал медленно прочёсывать море. На этом 
дискуссия по животрепещущему вопросу была закончена.

– Внизу у трапа! – крикнул боцман в тёмное отверстие открытого люка на мостике, 
предупреждая того, кто, возможно, хотел в настоящий момент подняться на мостик. 
Потому что в узкой шахте на узком холодном металлическом трапе двоим не 
разойтись. Боцман со скоростью белки исчез в люке. Акробат в этом упражнении 
выглядел бы бледно рядом с ним.

Прежде чем приступить к выполнению полученного приказа, боцман прошёл в 
дизельный отсек к своему другу – командиру электромеханической боевой части.

– Нехорошие ветры дуют. Старик приказал даже нанести бортовой номер. Это к 
войне.

– Да брось ты! Скажешь тоже. Ну, может, постреляем немножко с поляками. А 
нам-то тут какое до этого дело? Англичане не полезут пачкаться в это дерьмо, – 
возразил механик.

– Минуточку! Не забывай, что англичане тут на днях сказали, что выполнят свои 
обязательства перед Польшей. Да ещё мы разорвали морское соглашение[2 - Морское 
соглашение, подписанное Великобританией и Германией в июне 1935 года, снимало с 
германского флота значительную часть версальских ограничений. В апреле 1939 
года Германия отказалась от соблюдения любых ограничений.]. И Рейхстаг в апреле 
заявил, что мы больше не считаем себя связанными всякими ограничениями по флоту.
 Для англичан это не божья роса. И мы тут болтаемся сейчас не скуки ради в 
Северном море, хотя вроде бы в это время надо быть в Балтийском, у польских 
берегов, там сейчас заваруха.

– Да это мы на всякий случай тут околачиваемся, мало ли что. Ты не забывай, эти 
островитяне всегда очень бережно относятся к собственной шкуре. – Механик 
похлопал по крепкому корпусу «U-48». – Англичане не забыли, как мы тогда их 
чуть не загнали в угол. Тогда, заметь, в начале войны у нас было мало лодок, а 
сейчас их у нас с полсотни наберётся.