не объявил тревогу, не закричал, не выстрелил, не бросил гранату. Ничего этого 
не произошло, абсолютно ничего! Нужно сказать, что в этот момент боевым пловцам,
 
кроме их знаний, мужества и решимости, помогло еще и счастье. Без этого счастья 

им вряд ли удалось бы благополучно вернуться после всего того, что они 
перенесли.
	"Во время короткой передышки, которую мы себе позволили, - продолжает Карл 
Шмидт, - я обратил внимание на то, что в суматохе этих последних минут не 
доходило до моего сознания: мои конечности почти совсем онемели от холода. Я 
начал опасаться, что не смогу преодолеть весь обратный путь. Тем не менее я 
подал сигнал, и мы поплыли обратно. Мне было нелегко, но первую заградительную 
сеть я преодолел. Оба мои товарища плыли рядом со мной. Я ничего не ощущал и не 

знал даже, двигаются ли у меня еще руки и ноги. Мы плыли очень, очень медленно, 

и я чувствовал, что товарищи наблюдают за мной. С моей стороны было бы 
неосторожно задерживать товарищей. Кивком головы (это движение я еще мог 
сделать) я подозвал их ближе и велел плыть вперед, а о себе сказал, что 
постараюсь выбраться на берег и побегаю немного, чтобы согреться. Быть может, 
мне удастся пробиться к своим, а если нет, то пусть лучше берут меня в плен: 
дальше плыть я не мог. Они отрицательно закачали головами, не принимая этого 
предложения. Я хотел приказать им, но это было бы смешно и бесполезно.
	Зацепив крючки своих несущих поясов за петли моего, они просто потянули 
меня вперед. Все мое тело одеревенело, и я не мог да и не хотел сопротивляться, 

так как был рад, что товарищи заботятся обо мне. Таким образом, им пришлось в 
оба конца плыть с грузом: туда - с миной, а обратно - со мной..."
	Через час с четвертью после старта пловцы вернулись назад к ожидавшему их 
катеру и были подняты на борт. Это оказалось наиболее трудным делом для Карла 
Шмидта, но когда сильные руки товарищей принялись растирать его тело, жизненные 

силы вернулись к нему.
	В течение всего времени, пока боевые пловцы выполняли свое задание, 
старший лейтенант Дерпингхауз и рулевой вели наблюдение как за противником, так 

и за вторым катером. Однако ничто вокруг не обнаруживало признаков жизни. Как 
только боевые пловцы оказались на борту и доложили об успехе, катер отчалил от 
сваи и взял курс на устье Шельды. Не успели они потерять из виду последнюю сваю 

входного канала, как вдруг увидели позади себя шедший на полном ходу моторный 
катер. Между тем туман поредел и видимость стала немного лучше. Тем не менее 
Дерпингхаузу так и не удалось установить, был ли это "Линзе" командира 
диверсионно-штурмовой группы Принцхорна или вражеский патрульный катер. На 
всякий случай пришлось проявить осторожность, так как у людей Дерпингхауза, 
конечно, не было никакого желания вступать в бой с противником после того, как 
самая трудная часть задания была уже выполнена.
	На этот раз они решили уходить, не считаясь ни с чем. Мотор взвыл, и катер 
понесся со скоростью 30 миль в час. Второй катер попытался преследовать их и 
еще 
в течение некоторого времени был виден, но затем растворился в ночном тумане.
	На втором катере, показавшемся Дерпингхаузу подозрительным, в 
действительности находились люди Принцхорна. Они безуспешно проискали все это 
время входной канал в шлюз, поднялись вверх по Шельде почти до речного порта 
(что они определили по стоявшему на якоре судну), затем развернулись и 
приближались к найденному, наконец, каналу в тот самый момент, когда их 
товарищи 
покидали его, идя "курсом домой".
	В отличие от Дерпингхауза Принцхорн не сомневался, что встреченный катер 
был своим, а не вражеским. Поэтому он пытался догнать его, но не решался 
выдавать себя громкими сигналами, так как в конце концов они находились в 
глубоком вражеском тылу. Скорость, с которой второй катер скрылся у него из 
виду, давала основание полагать, что у него не было на буксире мины, в то время 

как катер Принцхорна продолжал тянуть свою мину. Из всего этого Принцхорн 
сделал 
вывод, что второй группе, по всей вероятности, удалось выполнить задание и она 
возвращалась на свою базу. Его метод "дублированных действий", без сомнения, 
оправдал себя.
	Вскоре после 5 часов утра в Антверпенском порту раздался сильнейший взрыв. 
Аэрофотосъемка показала на следующий день, что взрыв произвел эффективные 
разрушения в шлюзе. Уровень воды в закрытом бассейне во время отлива сравнялся 
с 
уровнем ниже шлюза. Порт был потерян для морских судов. Противнику 
потребовалось 
около трех месяцев для того, чтобы устранить повреждения, причиненные кучкой 
мужественных людей.
	Глава седьмая. Неймегенские мосты
	"Одна из самых отважных диверсионных операций этой войны". - Налеты