добилась совершенно необычайного успеха. Ведь туда и обратно нужно было пройти 
как-никак 24 км! Вся ситуация показалась еще более странной, когда стали 
известны детали диверсии, сообщенные Кайзером, Бретшнейдером и Рейманом. Что 
все 
это могло значить? Донесение тройки о том, что торпеда укреплена, согласно 
приказу, у второго моста, никаких сомнений вызвать не могло. Однако, может быть,
 
этот второй мост был совсем не тот, который подлежал уничтожению? Спешно 
принесенный лист топографической карты подтвердил возникшие подозрения: на 
канале имелся третий мост... Он находился на нейтральной полосе, то есть ближе 
двух других, о которых шла речь раньше. Немедленно сравнили топографическую 
карту с оперативной схемой, по которой действовали пловцы. Оказалось, что на 
схеме помечены были лишь два моста из трех...
	Теперь уже нельзя было ничего изменить. Пловцы оставили торпеду у второго 
моста, который, собственно, следовало тоже миновать. Их вины в этом не было, 
они 
считали до двух, как и было приказано. Но зато, очевидно, кто-то другой не 
сумел 
сосчитать до трех. Так или иначе, теперь уже ничего нельзя было сделать. Ровно 
в 
5 час. 30 мин. мост взлетел на воздух. Он также находился на занятой 
противником 
территории, и если англичане его лишились, то это тоже было успехом пловцов, не 

ставшим из-за досадного недоразумения менее выдающимся. Пловцы радовались, что 
достигли хотя бы такого успеха: ведь очень сомнительно, чтобы у них хватило сил 

протащить свою неподатливую торпеду еще на несколько километров дальше, до 
основного моста.
	
	Не менее драматическими, хотя и в ином отношении, были события, связанные 
с действиями второй группы пловцов, которая имела задачу взорвать главный мост 
через Орн. Письменных донесений не сохранилось, но нам удалось собрать устные 
свидетельства участников.
	Старшему фенриху Линднеру, фенриху Шульцу и третьему пловцу пришлось 
ожидать возможности выхода на задание еще дольше, чем их товарищам, 
действовавшим в канале. Слишком много времени ушло на то, чтобы с помощью 
бензиновых канистр сообщить торпеде хотя бы временную плавучесть. Зато у второй 

группы пловцов имелось и преимущество: она могла, пользуясь течением, 
значительно быстрее добраться до цели. А о возвращении против течения можно 
было 
подумать уже после выполнения задачи....
	Здесь уместно подчеркнуть, что к боевым пловцам предъявлялись чрезвычайно 
высокие требования не только в отношении их физических качеств. Им приходилось 
выдерживать также невероятное нервное напряжение. Ведь обычно торпеды 
выпускаются из специально сконструированных для этой цели аппаратов и 
доставляются к месту их применения на современных кораблях, которые располагают 

сложными вычислительными приборами для расчета данных и специальными людьми, 
усилиями которых обеспечивается попадание торпеды в цель.
	А здесь? Поскольку технических средств не хватало, человеку приходилось 
брать на себя их функции. Его тренированное тело стало торпедоносцем, его ясный 

рассудок должен был заменить механический мозг машин. Возможности и способности 

хорошо обученного боевого пловца были просто поразительны. Но все же и они 
имели 
предел. Приближение к пределу не всегда ощущалось, никто не давал 
предупреждающего сигнала перед его наступлением. И поэтому превышение этого 
предела оказывалось внезапным, подобно тому как недостаток кислорода неожиданно 

приводит человека к обмороку.
	В соединении "К" знали о существовании таких кризисов - не одному из 
морских бойцов пришлось преодолеть нечто подобное за год боевых действий 
соединения, ставивших этих людей перед самыми суровыми военными испытаниями и 
требовавших от них предельного мужества. Но, видит бог, признаться в этом не 
стыдно. Характерна и реакция командования. К боевым действиям оно допускало 
только добровольцев, требуя, чтобы все участники подавали соответствующие 
рапорты перед каждой операцией. Пловцам категорически предписывалось 
отказываться от участия в боевых действиях, если они чувствовали, что не 
справятся с трудностями, или были не вполне здоровы, или не были уверены, что 
боевую задачу можно при любых обстоятельствах решить успешно. Другой ведущий 
принцип гласил: каждый одиночный боец должен быть уверен, что у него есть 
значительные шансы остаться в живых, каждое боевое средство должно быть так 
сконструировано, каждая операция так организована, чтобы военнослужащий мог 
после ее завершения вернуться в расположение своих войск. И, наконец: если 
противник обнаружит пловцов и начнет их преследовать и если у них не будет 
возможности уйти от этого преследования, то они должны не колеблясь сдаваться в