| |
на вражеской, «плохой», «не нашей» стороне режиссер с избытком
сконцентрировал всевозможную христианскую символику! Тут тебе и церковный орган,
и кресты самых разных размеров и форм, и папский легат, рассуждающий о
«наместнике Иисуса Христа на земле». С каким восторгом показан разгром
победоносными «воинствующими безбожниками» князя Александра полевого храма
ливонских рыцарей и бегство христианского епископа со Святыми дарами под мышкой
от волков! Христианство со всеми своими атрибутами совершенно недвусмысленно
ассоциируется авторами фильма с чем-то глубоко враждебным Руси и русскому
народу! Но это только одна сторона дела, антипатия к Кресту и Христианству,
столь характерная для многих представителей советских творческих кругов
ленинско-сталинской эпохи. Так, уже цитировавшаяся нами известная поэтесса
Наталья Кончаловская писала в популярной детской книге «Наша древняя столица»:
В стороне заката солнца,
У балтийских берегов
Были крепости ливонцев,
Наших западных врагов.
За подъемными мостами
В замках прятались они.
Латы с черными крестами
Надевали в дни войны…
Был ливонский рыцарь страшен,
Занимался грабежом.
Плохо жилось предкам нашим
За ливонским рубежом…
Враг-то, видно, чародей,
Не похожий на людей…
Вот он встал, огнем объятый,
Весь закован в шлем и латы.
Уж не черт ли этот враг?
Не возьмешь его никак!
И так далее, в том же духе – и о ком! О рыцарях-крестоносцах, которых
средневековые русские летописцы – в отличие от не к ночи будь помянутого Карла
Маркса! – именовали отнюдь не «псами-рыцарями», а неизменно уважительно –
«Божьими дворянами»!
Но что до этого советским «мастерам культуры»?! Они ведь были
вооружены единственным истинным марксистским мировоззрением, а сам Карл Маркс
был «младогегельянцем» – последователем Гегеля. А Гегель говаривал: «Если моя
теория не соответствует фактам, тем хуже для фактов»! Идеологический заказ
требовал показать Христово воинство армией людоедов – и вот, по воле сценариста
с режиссером, рыцари Креста разыгрывают в Пскове (в действительности отнюдь не
взятом ими с боя, а добровольно открывшим им ворота – тем более, что псковские
ратники не раз участвовали в Крестовых походах немецких меченосцев против
прибалтийских язычников!) некий «мини-холокост» – кидают в «огнь поядающий»
христианских младенцев (хотя в действительности ничего подобного не было;
наоборот, любимым развлечением как раз пруссов и других язычников-прибалтов
было сожжение крестоносцев на кострах живьем, нередко вместе с их боевыми
конями)! Раз враг – «не похожий на людей» и, может быть, даже «черт» – надо
придать ему «чертячьи» атрибуты – например, рога на шлеме. И невдомек было
незадачливому режиссеру, что не только тевтонским «Божьим дворянам, но и вообще
рыцарям военно-монашеских Орденов по Уставу запрещалось носить на шлемах
какие-бы то ни было украшения – ни рога, ни крылья, ни человеческие руки, ни
орлиные когти. Но мало того! На шлем предводителю «злых парней» – ливонскому
магистру (хотя настоящий магистр в той войне не участвовал!) волею Сергея
Эйзенштейна водрузили крайне замысловатое украшение – кроме «чертячьих» рогов,
еще и увенчанную крестом королевскую корону (!), что уж совсем не вяжется с его
монашеским (а не монаршим!) саном! <…>
ГЛАВА 4. СОЗДАНИЕ ДИВИЗИИ «ВИКИНГ»
Дальше Свен пришел, сын Нилса,
В
шишаке своем крылатом,
С
ним же вместе ополчился
Викинг Кнут, сверкая златом.
Граф А.К. Толстой. Боривой.
Черная легенда
Победив, пощади
тех, кто молит тебя:
Тот не враг, кто
лишился клинка:
До
|
|
